– Ради всего святого, что случилось? – Она теперь раскраснелась и запыхалась. Я промолчала, пока она не подошла поближе.
– Со мной? – наверно, мне удалось изобразить удивление. – А что, видно?
– Вы побелели, как полотно. Ужасно выглядите.
Я задумалась; я могла без стеснения использовать эти слова, чтобы разрушить ее неведение. Необходимость уважать стеснительность Гроуз упала без шороха с моих плеч, и если я на мгновение заколебалась, то вовсе не оттого, что хотела отступить. Я протянула руку, и экономка взяла ее; я держала крепко, мне нравилось ощущать близость к ней. В робко растущем удивлении Гроуз я нашла некоторую поддержку.
– Вы пришли, чтобы идти со мною в церковь, я понимаю, но пойти не смогу.
– С вами что-то случилось?
– Да, и вам следует это узнать. Я выглядела странно?
– Через окно? Просто страшно!
– Неудивительно, – сказала я, – меня сильно испугали.
По лицу Гроуз было ясно видно, что она пугаться не желает, и все же она слишком хорошо помнила свое место, чтобы не разделить со мною любую явную неприятность. О да, само собой подразумевалось, что она должна!
– То, что вы увидели из столовой минуту назад, – это последствие испуга. А то, что видела я – чуть раньше, – было гораздо хуже.
– Что же это такое? – рука экономки дернулась.
– Крайне странный человек. Он глядел в окно.
– Что за человек?
– Не имею ни малейшего понятия.
Миссис Гроуз без толку огляделась.
– Куда же он делся?
– Я и этого не знаю.
– А раньше вы его видали?
– Да, один раз. На старой башне.