Детская площадка

Ими овладела боль.

Рок видел, что родители достигли мрачного переломного момента в своём мучительном пути. Когда он пришёл к такой одиозной окончательности, его озадачили не столько эмоциональные элементы, которые они демонстрировали; это было их отсутствие.

Никакой ярости не было.

Не было никакого гнева.

Никакой истерики тоже.

Осталась только глубокая боль утраты; величайшая кража любви, сердца и обожания.

Они были сломаны.

- Чёрт! - хмыкнул Грег.

Рок мог сказать, что Грег явно расстроен потерей сына, но по сравнению с Томом и Молли это было скорее раздражением, чем агонией.

- По крайней мере, взял с собой парочку, - пробормотал Грег, пытаясь найти "светлую сторону" кончины Бобби.

Рок почувствовал отвращение. Грег был словно живым воплощением всего зла. Противоположность тому, что он видел в Гримли.

Том и Молли не считали своих детей пешками на шахматной доске. Даже когда они впервые приехали, ещё до того, как дети ступили на игровую площадку, Том проявлял к ним искреннюю и полную заботу. Деньги, которые предлагала Джеральдин, ни в коем случае не были так важны, как его семья.

Рок задавался вопросом, что бы он почувствовал, если бы Бобби сделал с Донни то же, что он сделал с Сэди и Исааком? Когда эта мысль закипела в его голове, Рок представил, что ощущение внутри него было где-то в сфере того, что чувствовали Гримли.

Но было и кое-что ещё.

Ярость, которой не хватало Тому и Молли, расцвела в Роке. Окровавленные розы мести так и просили раскрыться в его духовном саду. Но как только цветы будут готовы распуститься, Рок знал, что Джеральдин так же быстро срежет их со стебля.

Пока Рок смотрел, как карусель замедляет ход, стоны Тома и Молли впивались ему в душу. В то время как вопли разжигали гнев, от которого у него тряслись руки в карманах, страх, который внушила ему Джеральдин, всё ещё удерживал его пятки на месте.

КОНЕЦ?

Когда карусель остановилась, Си-Джей и Таня почувствовали удар опустошения. Плач стал новой нормой. Новые потоки слёз, которые они пролили, предназначались не только для Бобби, но и для Исаака.

Они вспомнили другую версию своего старшего брата. Того, который существовал до того, как зло и непоколебимая угроза запятнали его. Временами Бобби вёл себя как придурок и немного хулиган, но это не было похоже на то, чему они стали свидетелями на детской площадке. Каждый из них оплакивал в основном положительные чувства, которые, как они знали, он питал.

Было ещё одно чувство, в котором ни Си-Джей, ни Таня никогда не осмелились бы признаться; ни себе, ни друг другу. Это грызло их сердца, но они проигнорировали это. Каждый из них почувствовал определённое облегчение, узнав, что Бобби больше нет. Его непредсказуемость и проблемы с гневом заставляли каждого из них периодически задаваться вопросом, подумает ли он дважды, прежде чем принести в жертву свою семью, если сможет таким образом обеспечить себе выживание?

Один их день изменил так много. Тёмные изменения были такими яркими. Создавалось впечатление, что детская площадка усиливала самые лучшие или худшие черты заключённых на ней детей.