– Мне стоило догадаться, откуда уши растут, – сообщил он вместо приветствия.
Кивнув Виктору Борисовичу, я прошла в мрачный кабинет и села напротив Токарева. Дверь за моей спиной закрылась с противным лязгом.
– Нравится? – задала я первый вопрос.
– Что?
– Вам здесь нравится? На мой взгляд, приятного мало.
– Это точно.
Токарев равнодушно пожал плечами, как будто неприязни ко мне и не испытывал вовсе. Он был таким же спокойным и холодным, как при нашей первой встрече, и это рождало мерзкое тянущее чувство в внутри. Определенно, если выбирать из пары Токарева и Бориса-Гадюки – последний мне нравился больше, хотя сначала было наоборот.
Понаблюдав за мной, Александр Ильич улыбнулся и спросил:
– Ты хочешь что-то мне предложить?
– Не совсем. Хочу задать вопрос, – осторожно ответила я.
– Вот как? А я захочу на него ответить?
– Сомневаюсь.
Токарев засмеялся и откинулся на стуле:
– И тут самое время мне что-нибудь предложить.
– Например?
– Ну… – он наклонил голову и театрально задумался: – Знаю, вытаскивать отсюда ты меня не будешь… и могу предположить, что следующим твоим шагом будут угрозы. Ты девочка способная, языкастая, как говорят. Будем считать, что я уже под впечатлением. Давай так: ты ответишь на мои вопросы, я на твои.
– Откуда мне знать, что вы не соврете?
– Ниоткуда.
Мы молча смотрели друг другу в глаза. Самая неприятная минута моей жизни, я с трудом удерживала взгляд, мне до ломоты в пальцах не хотелось смотреть на Токарева, в его пустые глаза, в его равнодушное лицо. А еще, у меня не было ан это времени.
Все так же глядя на него, я задала первый вопрос: