В общем, у нас все как всегда – нет места для скуки. Через полчаса подъехал Ромка, в этом году он согласился к нам присоединиться, как он выразился, исключительно из больших и светлых чувств ко мне, за что я была ему благодарна. Надо быть смелым и действительно любить меня, чтобы предстать перед настроенным категорически против Симбириным-старшим.
Сидя за столом, я рассуждала, сколько всего способен принести с собой всего лишь один год: триста шестьдесят пять дней назад мы собирались за этим же столом вшестером, гостем стала Ирина и бабка-Симбирина. Тот еще выдался вечером, бабуля у меня непростая. А теперь состав гостей изменился.
Я смотрела на отца, который вполне мог быть причастен к смерти Анны; на Макара, который не мог об этом не подумать хоть раз, но сидел рядом и улыбался довольно; на Вишневского, который готовил что-то нехорошее; на маму, которой до лампочки всякого рода интриги; на брата… и поняла, что находиться здесь не хочу.
Стараясь не привлекать внимание, я тихо поднялась и направилась к выходу. Уже на ходу печатала сообщение Ромке, чтобы вышел тоже. Подожду его на улице, а там… там посмотрим.
Шагов за спиной я не услышала:
– И куда ты собралась? Под речь президента обычно шампанское разливают, а не бегут из дома.
– Опять следишь за мной? – усмехнулась, останавливаясь на крыльце.
– Выпей, – он протянул мне фужер. – Ты слышишь? Один, два…
– Три…
Договорить я не успела, он притянул меня к себе за талию одной рукой. В то же мгновение фужер с шампанским полетел на землю, вторую руку он запустил мне в волосы и прижался губами к моим губам. Наш поцелуй мало отличался от предыдущего: грубый и безумный, мое шампанское тоже оказалось на крыльце, а мысли улетучились в неизвестном направлении. Он сжимал ткань платья и явно мечтал его сорвать. Я целовала его, впервые не вспоминая прошлое, потому что все изменилось. Он другой, и я уже не та.
Понятия не имею, сколько времени прошло, но в себя меня привел грохот: соседи баловались салютом, еще одна ежегодная традиция. Бабахало как на войне, небо запестрило разноцветными огнями. Я смотрела на Вишневского, он на меня.
– Поехали отсюда, – наконец нарушил он тишину, хватая меня за руку. За руку, которую я с удовольствием ему протянула, не будем лукавить. В такие моменты мысли могут полностью отсутствовать.
– Хэй, гайз! Вы уже видели салют? Майя предлагает выйти… – увидев наши «обрадованные» физиономии, Рыжая осеклась: – Ой. А вы чего тут мерзнете? Салют смотреть пойдете, нет?
– В другой раз… – угрожающе рыкнул Андрей, крепко держа меня за руку.
Его хватка, взгляд Ольги, мороз на улице – все это привело меня в чувство. Что я творю? С Андреем так нельзя, он не Макар. Глупости хороши с правильными людьми, с некоторыми они губительны.
Я выдернула руку и с излишним энтузиазмом бросилась навстречу Ольге:
– Знаешь что? А я за! Салют, ура!
Андрей остался на месте. Его взгляд не предвещал хорошего, а меня так и тянула навстречу. Я взяла Рыжую за руку, прокричала что-то про новогоднюю ночь и обняла. Девушка застыла в моих объятиях, наверняка мечтая вырваться. Но ничего, потерпит. Она в моем платье сегодня, пусть отрабатывает.
Вскоре из дома повалили остальные родственники. Пришлось объяснить им, что мне стало дурно от выпитого шампанского. Ромка тут же обнял меня за плечи и повел вперед, что меня порадовало. Нас догнала Рыжая и схватила меня под руку. На меня девушка смотрела с интересом, но при Ромке помалкивала. Ладно, может, и прощу ей наглость с бокалами и шампанским.
Ваня открыл для нас ворота: можно подумать, в калитку мы бы не прошли. Местные жители собрались на небольшом пятачке в тупике нашей улицы. Летом это зеленая лужайка, окруженная деревьями, зимой же… просто пятачок с елкой посередине. Куда сейчас без елки? Много лет здесь собирались делать каток, но идея все никак не находила исполнителя.
ebooksa