— А потом, потом… Говорите же дальше, Елена Александровна.
Лена помолчала минуту и, наконец, собравшись с духом, тихо, но отчетливо прошептала:
— С тех пор, как полюбила вас.
Но она не окончила, как Успенский стремительно взял ее за руки и, заглядывая в глаза ей, страстно сказал:
— Милая моя Лена, счастье мое!.. и это не сон, о Боже!..
Они прильнули друг к дружке и слились в страстном долгом поцелуе. А Лена шептала: «О, как люблю я тебя, мой сокол и какое блаженство быть любимой таким, как ты…»
— Но что, если твои родители против твоей воли отдадут тебя за того… — тревожно молвил Успенский, покрывая ее руки поцелуями.
— Нет, нет, никогда этого не будет и я клянусь тебе, что буду твоя или ничья. Да и какое право имеют они?.. Отец не родной, а мама души во мне не чает… Да и, наконец, через два с небольшим года будет мое совершеннолетие и тогда я свободна, богата; у меня полмиллиона денег будет.
— А-а, — грустно протянул Успенский и склонил голову, к удивлению девушки.
— Но что с тобой, милый, почему ты вдруг опечалился? — тревожно спросила Лена.
— Милая, ты так богата, но ведь я ничего не могу дать, кроме своего имени. Я ничего не имею, кроме должности профессора в будущем.
— Ах, Михаил, ну к чему это ты заговорил так, ведь я отдаю тебе свою душу, тело, неужели же деньги имеют при этом большое значение? возьми их! ты такой умный, можешь употребить их с пользой для обездоленных людей.
И молодая девушка в страстном порыве снова прильнула воспаленными губами к своему милому.
Глава VI
Заговор трех злодеев
— А знаете, Иван Иванович, я догадываюсь, почему Елена Александровна изменилась ко мне, — сказал однажды Чупрунову приказчик Филимонов, улучив свободную минуту в магазине.
Тот вопросительно посмотрел.
— Ну-ка, скажи, в чем тут дело?
— Дело простое. Иван Иванович, Елена Александровна любит другого.
— Как так, ты почем знаешь?