Отчего я засмеялась?
Над своими ли галлюцинациями или над вами, скрывая что-то?
Как я хохотала в душе!
Простите, но не одни вы — все казались мне какими-то ребятами: я уже много «знала».
Дня через три вы пустили ко мне маму, и она ушла такая довольная и спокойная. Как она жала вам руки и благодарила вас!
После нее явилась Шура.
Шуре вами даны были инструкции позондировать меня.
Я блестяще выдержала и этот экзамен.
— Скажи, Леночка, — робко начала Шура, — откуда тебе пришло в голову лицо, которое ты нарисовала?
Доктор, доктор! Давая поручения Шуре, вы не забыли и себя; вам хотелось узнать, не существовало ли реальное лицо, в которое я была влюблена.
— Представь, Шура, ведь я вспомнила. Я нарисовала лицо по картинке какой-то английской иллюстрации; я даже вспомнила, как я брала эту иллюстрацию в библиотеке, — отвечала я совершенно серьезно.
— Да?.. А как же ты показывала его Косте… несколько раз?
— Да мало ли похожих друг на друга людей! Он, наверно, преследовал разных лиц по моему указанию. Ты же сама знаешь, что мне «он» чудился даже там, где никого не было.
— Ах, как хорошо, — захлопала она в ладоши. — Как я рада, что ты поправилась!
И она защебетала о своей любви к какому-то студенту, и я поняла, что возложенная вами на нее миссия окончена.
Я радовалась ее веселости, но мне она была немного жалка. Стоило отдавать свою любовь какому-то мальчишке. Я понимала теперь, почему я никогда не влюблялась, никогда ни один мужчина не казался мне достойным любви.
Я ждала «его»!
Любить «просто мужчину», хотя бы гения или монарха. Какая это мелочь перед «ним»!
А вы, доктор, в это время все более и более увлеклись мною и даже просили моей руки у мамы.
У вас явилась потребность проводить все свободное время со мною.