Подъехала оперативная «Волга». Ассистента и врача усадили в нее, с ними сели помощники Владимира, и машина помчалась в милицию. Автобус, пассажиры которого, жужжа словно пчелы, взволнованно обсуждали происшествие, покатил дальше по своему маршруту.
А на тротуаре остались «главный», Владимир и подъехавший на мотоцикле с коляской милиционер. Усадить в коляску вора оказалось делом нелегким. Несколько раз он пытался сильно ударить Владимира ногой в живот, и лишь быстрота реакции, приобретенная в занятиях спортом, помогала Владимиру вовремя избежать удара. В какое-то мгновение преступник сумел освободить руку и, выставив вперед огромные пальцы, хотел нанести Владимиру удар в глаза. Молниеносным движением тот успел увернуться.
Принимавший участие в усмирении карманника мотоциклист не выдержал:
— Да что, право, ведь он убьет! Надави ты ему на руку, чтоб знал, черт!
Владимир только усмехнулся.
В конце концов вора посадили в коляску и доставили в отделение…
— Вот тут-то самое смешное и произошло, товарищ подполковник, — закончил свой рассказ Владимир, — когда врачу показали надрезанный карман и вернули деньги, он только тогда понял, что обворовали-то его, а то все кричал, шумел. И тогда кинулся на задержанного, еле оттащили.
Владимир смеялся. Он не помнил о вооруженных бритвами ворах, о могучем преступнике, пытавшемся искалечить его. Он помнил о смешном эпизоде и, вспоминая, смеялся. Смеялись и дежурные.
Они были милиционерами, и риск был элементом их профессии.
Ну а как потерпевший? — спросил Голохов.
Благодарил, товарищ подполковник, — Владимир продолжал улыбаться, — благодарил. Адрес просил, хотел каракуль прислать. Я говорю: «Не надо, рано, вот буду полковником, тогда присылайте на папаху». — И комнату дежурного вновь огласил веселый смех.
В это время быстрым шагом вошел подполковник Воронцов. Сапоги его были в глине, к фуражке прилепились древесные листья. Он прошел к телефону, заглянул в журнал и набрал номер.
— Гражданка Сорокина? Помощник дежурного по городу. Нашли вашего Вову, повезли к вам, сейчас приедет. Да что вы плачете! Радоваться надо, а не плакать. В парке, как я говорил. Пошел парень погулять, воздухом, знаете ли, подышать и в яму провалился. Напугался, сам никак не вылезет. Все. Все. Только, чур, не наказывать! Обещаете? Нет, вы обещайте, он и так напуган. Ну то-то. Чаем напоите, и пусть спит. — Подполковник Воронцов на секунду замолчал. — Берегите сына, гражданка Сорокина… — Голос его прозвучал глухо. Казалось, говорит кто-то другой. — А вот этого не надо, зачем благодарить, это наша обязанность… Ну, до свиданья, до свиданья!
Он поспешно повесил трубку и еще минуту стоял около телефона, продолжая держать руку на аппарата. Потом, словно очнувшись, смущенно улыбнулся:
— Пойду почищусь — вон заляпался как. Все, понимаешь, обыскали, чуть не целое отделение ходило, а до ям не дошли. Я те ямы еще с прошлого года запомнил. Ну парень там и сидел.
Он укоризненно покачал головой и, вынув из нижнего ящика стола сапожную щетку, вышел.
Минуту в комнате царило молчание. Потом Голохов вздохнул и, посмотрев на Владимира, сказал:
— Месяц назад сын у него погиб. Только школу кончил. Совсем мальчишка. Нелепый такой случай…
Он встал, поправил фуражку и ушел в свой кабинет. Некоторое время Владимир сидел неподвижно. Потом тоже встал и спустился на первый этаж. На площадке лестницы подполковник Воронцов, отложив щетку, наводил бархоткой глянец на свои вычищенные сапоги…
21 час 30 минут
ebooksa