Ночная погоня

Виктор выходит из кабинета Данилова и едет к «тетке», а попросту говоря, к бывшей дворничихе того дома, где живет Юрий Веревочкин.

Разговор с умным дворником

Виктор идет по заснеженной Москве. Он любит иногда, особенно перед серьезным допросом или разговором, пройтись по воздуху, «проветрить мозги», как он выражается.

Идет по бульвару. Под ногами скрипит снежок. Деревья напоминают гигантские белые кораллы. Солнце слепит глаза, отражаясь от ветровых стекол машин. Синеют сугробы вдоль аллей. Мороз спокойный, не сырой, не слишком сильный, и Виктор даже не надевает перчаток.

У скамеек кучки людей — пенсионеры. Вдоль всего бульвара идут шахматные сражения. Обмотав носы шерстяными шарфами и натянув на уши шапки, пенсионеры обдумывают ходы (свои — когда играют сами, чужие — когда болеют, стоя возле игроков).

Вот, размышляет Виктор, всю жизнь работали, наверное, не все богато жили, наверное, отказывали себе в чем-то. Дети у них, внуки. Радовались небось, когда получали повышение или прибавку. И никому из них не приходила в голову мысль, что можно в течение часа заработать свое годовое, а может, и двухгодичное жалованье, взломав сейф в магазине. Не потому, что боялись попасться, — наверняка среди этих пенсионеров есть люди смелые, ловкие, бывшие в молодости сильными, отчаянными; просто они не представляют себе и никогда не представляли, что деньги можно приобретать таким путем. А вот Веревочкин представляет. Он, наверное, теперь не предполагает, как их иначе зарабатывать.

…Шурша по асфальту, проносятся машины. Как чисто убирают от снега московские улицы! Если не знать, что зима, то в центре столицы и не почувствуешь — никакого снега. Виктор проходит мимо старого здания Московского университета; из дверей выбегают группки студентов без пальто, они переходят в другую аудиторию.

Когда-то и он здесь так же бегал.

Он был уже «начальником» в бригадмиле, когда ему стукнуло семнадцать лет. Он увлеченно работал бригадмильцем. Однажды поздно вечером во время своего дежурства у гостиницы «Москва» он увидел четырех мужчин, пристававших к женщине. Послав напарника за милицией, он вступил с ними в борьбу. Один школьник против четверых здоровых парней. Двоих уложил, а двое так и не смогли уложить его. Позже он получил за это благодарность, первую благодарность в своей жизни борца с преступностью, и еще больше увлекся самбо.

А когда, кончив школу, Виктор успешно сдает экзамены в Московский государственный университет, он уже начальник штаба бригадмильцев 117-го отделения милиции. В бригаде шестьдесят человек — все студенты. Позже он заместитель начальника штаба дружины охраны общественного порядка юридического факультета МГУ, между прочим, одной из первых в стране.

Виктор улыбается про себя — почти что боевая биография.

В 1961 году, привинтив к лацкану университетский значок, он становится офицером советский, милиции, сотрудником Московского уголовного розыска.

Вот он идет сейчас для беседы с тетей Клавой, техником-смотрителем одного из ЖЭКов, а до недавнего времени дворником в доме, где живет Веревочкин.

В голове у Виктора почему-то навязчиво засел эпизод из «Двенадцати стульев» — эпизод беседы Остапа Бендера с «умным дворником». Неужели тетя Клава будет такой же?

Тетя Клава оказывается не такой.

Но разговаривать с ней не так-то просто. Дело в том, что она не просто отвечает на вопросы, а одновременно высказывает свои взгляды на современную молодежь, частенько обвиняя в создавшейся ситуации Виктора по принципу «а куда милиция смотрит?».

— Почему у вас такие на воле бегают? Вы что ж, значит, не видите ничего? Если баба семечками торгует — это вы видите, а таких? — И она устремляет на Виктора негодующий взгляд.

— Погодите, Клавдия Федоровна, мы видим, видим, — успокаивает ее Виктор, — вот пришел же я к вам.

— Эка, милок, когда пришел, он, может, за это время сто человек зарезал!

Виктор наигранно таращит глаза и хватается за ручку.