— Вот чек на мой банк в Генте. А теперь достань из кармана эту бумажку.
Все еще дрожавший, но весьма довольный, Олифф подчинился.
— Я могу попросить у вас объяснений, капитан? — остановил Эксхема майор Рофферти, когда Джон выходил из зала.
— Никаких объяснений не будет, майор. Вам достаточно знать, что небольшая проблема, которую я только что уладил, вас не касается.
Рофферти побледнел от злости.
— Это оскорбление, и вы завтра еще услышите обо мне!
Эксхем рассмеялся.
— У вас ничего не получится, Рофферти, во всяком случае, так, как вы надеетесь. Прежде всего, герцог запретил дуэли между офицерами. Во-вторых, нельзя драться на саблях или на пистолетах с дружком шулера, то есть с Альфредом Рофферти, который может рассчитывать только на плеть, используемую для собак.
Отвернувшись, Эксхем направился в свой номер. Он еще успел услышать поднявшийся позади него шум. Игра прекратилась, так как игроки поняли, что случилось что-то необычное.
«Серьезная неприятность для Рофферти, — подумал, улыбнувшись, Эксхем. — Ему явно пришлось порядком потратиться, чтобы вызвать Люка из Англии, а Люк не тот тип, который позволит надуть себя».
На столе в его номере лежало письмо. Судя по обратному адресу, письмо пришло из Англии. Некоторое время он рассматривал конверт — он не походил на конверты, обычно использовавшиеся бухгалтерами его фирмы. Это был элегантный конверт, надписанный изящным угловатым почерком.
— Маргарет! — пробормотал он.
Маргарет Грирсон, дочь сэра Томаса Грирсона, члена Палаты Общин. Он мог ожидать письмо от кого угодно, только не от нее.
Он увидел ее в прошлом году во время краткого пребывания в Лондоне. Его пригласили на вечер в саду у леди Дьюкен, и с ним случилось то, что французы называют «удар молнии», то есть любовь с первого взгляда. Вечерний сад… Тенистая беседка… Лунный свет… Негромкое пение скрипок поблизости… Кружащий голову запах согретых солнцем роз…
Если бы Гейнсборо был жив, он наверняка захотел бы написать портрет Маргарет Грирсон. Недаром в обществе говорили, что она удивительно похожа на прекрасную герцогиню Девонширскую, облик который обессмертили картины художника.
— Вы позволите мне поговорить с сэром Томасом? — спросил Эксхем.
— Конечно, Джон… Но отец… Вы же знаете…
Он очень скоро узнал, что означала сдержанная реакция Маргарет.
Сэр Томас принял его очень холодно.
— Деньги и удача — это далеко не все, господин Эксхем. Мать Маргарет — урожденная Уэлсли.
ebooksa