Воспользовавшись передышкой, Гандива вытащил из упаковки дезинфицирующую салфетку и обтёр руки. На всякий случай. Приятный аромат свежести наполнил помещение. Немного подумав, Гандива извлёк ещё одну и вытер стол. Закончив, оценивающе посмотрел на белоснежный квадрат салфетки. Ни одного развода не отпечаталось на экоткани. Но Гандиве по-прежнему казалось, что всё вокруг замарано отвратительной грязью, которую не видно невооружённым глазом… Грязью, что никогда не отмоется.
«Успокойся», – произнёс он мысленно, подавляя тревогу и прогоняя болезненные воспоминания. Железный самоконтроль не подвёл его и на этот раз. Стол неожиданно засиял безупречно начищенной гладью, и Гандива с облегчением выдохнул.
Жаль только, что до самого конца придётся созерцать эти отвратительные жирные разводы на стекле…
4
Гандива спускается на первый этаж, сонно шаркая тапками. Пряный аромат свежесваренного кофе уже разливается по коридору. Он принюхивается, как гурман, и уголки его губ трогает улыбка. Мама всегда кладёт щепотку корицы в горячий напиток. Значит, она ещё не ушла. Интересно, почему?
Прозрачные двери разъезжаются, открывая проход на белоснежную кухню. Стёкла окна мерцают радужными переливами, стреляют бликами в купол потолка.
Да, мама здесь. Она потягивает кофе, распластав ладони по столу.
– Доброе утро, мой мальчик, – лучезарная улыбка отпечатывается морщинками в уголках её глаз.
– Взаимно, – Гандива с охотой отвечает на её улыбку. Иногда ему кажется, что мама – единственный человек, которому он способен искренне и с чувством улыбаться. – Ты ещё не на работе? Но почему?
– Взяла отгул, – поясняет мать, отпивая кофе. – Хочу побыть с любимым сыном в первый день его каникул.
– Их у нас будет ещё очень много, – согревая ладони о припотевшее стекло бокала, Гандива садится рядом. – Если быть более точным, целых шестьдесят семь!
Мама отводит взгляд и неожиданно меняется в лице.
– Боюсь, что нет.
Бокал скользит в ладонях, угрожая упасть. Слова застревают в горле вместе с колкими крошками удушья. Ещё вчера утром, провожая его на последний экзамен, мать строила радужные планы. Она обещала выпросить у начальства отпуск и съездить с ним на северную окраину Иммортеля на пару недель. На элитную базу отдыха с горнолыжным курортом. Туда, где круглый год под огромным куполом лежит искусственный снег. Гандива, окрылённый, шёл в группу, согревая сердце мыслями о снеге в летние каникулы. Пропуск в Далион – настоящая роскошь, которой редко удостаивается даже городская элита! Но если мама обещала, значит, дядя уже всё решил. Всё схвачено.
А что же теперь?
– А как же поездка в Далион? – слова срываются с губ, как пули.
– В другой раз, – мать виновато опускает глаза. – Прости меня, дорогой. Я думала, что всё будет хорошо. Но сегодня утром, когда я забирала твой годовой аттестат, мне вручили это.
Белый конверт из тонкого пластика скользит по столу и останавливается около Гандивы. Он касается безупречно гладкой поверхности. Холодок свербит под ложечкой – дурацкое предчувствие неладного. Отпечатки пальцев тают, едва он поднимает ладонь.
– Санкции? – вопросительно произносит он. – За что?