Азраил

— Да. В редких случаях, — неизвестный пнул опустевшее блюдо и то покатилось по ковру, — Если человек называется именем демона достаточно часто, выдаёт себя за него и заставляет других верить в это, то демон воспринимает происходящее, как приглашение. Тогда он входит в человека и занимает тело, вытесняя предыдущего владельца.

— Так значит, когда я называюсь Аз…

— Тс-с! — неизвестный прижал палец к губам и опасливо огляделся. — Да. И твой демон уже совсем рядом. Ещё один призыв и он явится. Прими к сведению: для тебя это может стать много хуже смерти.

— Чепуха! Бред! — Фархад помотал головой. — Ну ладно, допустим. Зачем ты предупреждаешь меня об этом, если и сам — демон? Вы же должны желать, чтобы как можно больше ваших пришло в наш мир?

— Только не он! — обрюзгшая физиономия отразила испуг. — Когда приходит он, начинаются войны, мор и катаклизмы. Прощайте все те маленькие удовольствия, ради которых мы идём к вам.

— Довольно! — Фархад поднялся и направился к выходу. Но у самой двери не удержался. — А кем был тот, чьё тело ты занял?

— Поэтом, — человек пожал плечами, — Как и все вы, идиоты.

Наджиб ощущал себя раздавленной мухой всякий раз, когда взгляд Искандера останавливался на нём. Можно сколько угодно оправдываться, ссылаясь на глупость слуг, — но ведь это — его слуги и значит, все их ошибки ложатся на плечи хозяина.

— До меня дошли слухи, — вкрадчиво начал толстый бай, пытаясь сменить тему неприятной беседы, — будто в соседнем государстве, при дворе тамошнего падишаха, объявились взаправдашние джинны: трое джинний и два джинна. Волосы у них белые, подобно полной луне, а глаза пылают адским огнём. Говорят, тела джинний совершенны настолько, что ни один смертный не в силах устоять…

— Твои люди сослужили добрую службу, — Искандер не слушал хозяина, рассуждая вслух, — и я понял, куда именно направляется безбородый негодяй. Мои шпионы сели им на хвост и теперь я не упущу добычу! — он криво ухмыльнулся и от его улыбки Наджиб ощутил озноб. — Так что и от идиотов бывает польза.

— Так может быть не стоило поступать с ними настолько сурово? — робко спросил толстяк и дёрнул головой, покачивая дряблыми щеками.

Оба молча уставились на песчаную площадку, посреди которой замерли десять свежевыструганных кольев. Десять отрубленных голов насадили сегодняшним утром. Девять лиц искажали гримасы ужаса и лишь одна неподвижная физиономия отражала лёгкое удивление. Казнённый не понимал, на каком свете находится и тихо бормотал про светящиеся глаза, лапы демона и Азраила — ангела смерти. Сошёл с ума.

— Стоило, — отрезал Искандер и крепко сжал рукоять сабли. — Думаешь, это — наказание твоих глупцов? Нет, это — урок моим псам, чтобы они не ведали ни страха, ни жалости. Они должны бояться лишь одного — меня.

Бей ещё раз вспомнил об этом, когда его люди окружили маленький глиняный домик, где скрывались беглецы. Никто не торопился внутрь: таким был приказ. Он сам войдёт внутрь и своими руками задушит мерзавца. Прямо на глазах беглой суки, чтобы она, на всю оставшуюся жизнь, запомнила урок:

Бояться следует только его, Искандера.

Пряча холодную улыбку в чёрной бороде, бей вошёл внутрь и остановился, уставившись на коленопреклоненную фигуру. Фокусник мотал головой и глухо мычал. Видимо, от страха.

Ну же, мальчишка, давай! Приступай к своим фокусам. Искандер покажет тебе, кто тут настоящий мужчина!

Парень, сидящий на полу, застонал особенно протяжно и умолк, уронив голову.

— Я — Азраил. — внезапно прошептал он и в тишине это прозвучало, точно отдалённые раскаты грома, — ангел смерти…

Зухра задорно спорила с торговкой фруктами, пытаясь сбить цену на гранат, но толстая рябая бабища не уступала ни медяка. Обе уже давно вошли во вкус и цена не имела никакого значения. Главным казалось добиться победы в затянувшемся споре.