Заханд. Начало

— Что тут обсуждать-то? За границу валить нужно! Там уже наверно навели порядок, а здесь ловить нечего! — спросил тучный мужик в пиджаке и с полянкой на голове, утопанной мыслями.

Мне в голову подобная мысль тоже приходила. А еще порядок могли навести в столицах. Да много где. Но похоже, Гардар переживает о другом.

— Возможно, Вы правы, но я имею введу местные исправительные учреждения.

Это он о тюрьмах, что ли? А ведь действительно, в округе есть два-три подобных заведения. Прискорбно. Толстяк спросил.

— Эта падаль-то причем?

Согласен с его оценкой. Там мало нормальных людей. Если и садятся такие — то выходят, в основном, мерзавцы. Наша исправительная система настроена на ломанье личности человека, но никак не на ее исправление.

— В последнем походе мы столкнулись с группой заключенных. Нас сразу же попытались расстрелять. Бродд погиб, защитив нас своим щитом, но надолго его не хватило, — он замолчал, и опустил голову.

Вот значит как погиб их человек. Герой. Толстяк снова взял слово.

— Ваши фокусы — не более чем детские игры! Делом нужно заниматься, а не ерундой страдать!

Во мне поднялась злость за такое пренебрежительное отношение к отдавшему жизнь за товарищей герою и его высокомерие в целом. Прыгнул перелетев через несколько рядов и развернулся, оказавшись прямо перед ним. Схватил его за горло и хоть с трудом, но поднял. Он выпучил глаза и попытался ударить, но сжав руку сильнее, я доступно объяснил ему перспективы сопротивления. Такое понимают на интуитивном уровне, быстрее, чем успевают осознать логически. Инстинкт.

— Ты, бесполезный кусок жирного говна, хоть что-нибудь можешь, кроме как критиковать?

Во мне кипела ярость. Как смеет этот слабак оценивать их? Он наверное еще нулевого уровня, а из города сбежал сразу, как запахло жареным. Теперь сидит и ждет, пока его спасут, либо не представиться шанс свалить за бугор. Гардар подошел и положил руку мне на плечо.

— Отпусти его, Заханд. Мы здесь собрались говорить, а не мускулами меряться.

Меня сразу отпустило. Какого хрена я творю? Какое мне дело до всех этих людей, а тем более этого борова? Да, Бродда жалко, но я его не знал, а сейчас время такое. Можно легко погибнуть. Разжал руку, и он своей тушей проломил стул, распластавшись на полу. Он стал качаться из стороны в сторону, пытаясь опереться на руку. Довольно жалко выглядело, но успеха достиг. Вставая, стал сразу ругаться.

— Ты что себе позволяешь, гнида!

Я повернулся к Гардару взглядом показывая все, что думаю о разговорах с подобными. Тем временем толстяк встал и все больше распалялся.

— Да я тебя сгною, падаль! На меня смотри, ублюдок! — он начал толкать меня в спину, привлекая к себе внимания, а я все смотрел на лидера.

Он молчал, а во мне вскипала злость. Наконец Гардар моргнул. Я развернулся и перехватил руку уже красного от ярости мужика. Сдавил, ломая кости. Толстяк завопил и присел, баюкая руку. Замолчал. Я сказал, обращаясь ко всем.

— Мы пришли говорить, и я с этим согласен, но не стоит забывать, от чего мы сбежали в эту глушь.

В глазах многих я видел неодобрение своих действий. Стыдно ли мне? Наверное, да. Не знаю, что на меня нашло. Вернулся на свое место. Гардар продолжил толкать речь.