Встав, я нацепила на лицо широкую улыбку. Как бы мне хотелось расслабиться со своей семьей, не натягивать на лицо маску, быть собой… Но я в гораздо большей степени являлась собой на работе, нежели в присутствии родных. Однако непринужденнее всего, вдруг подумала я, вела я себя, когда пила в ночном поезде по пути домой. Я снова вспомнила о Гае, но тут же прогнала мысли о нем.
– Вон она! – воскликнул папа.
Глядя на него, я, как всегда, заметила, как он постарел. В моей памяти он остается сорокалетним, и всякий раз, когда я его видела, мне приходилось ускоренно переносить сознание вперед, в сегодняшний день. Он высокий, широкоплечий, но теперь уже слегка сутулый. Волосы у него седые и чуть более длинные, чем следует – как мне кажется, потому, что папа старался сохранить прекрасную шевелюру, которой всегда гордился. Кроме того, у него появилась болезненная тучность, но мы никогда об этом не упоминали.
Его взгляд, однако, оставался таким же острым, как и раньше. Его глаза по-прежнему вселяли в меня страх. Я смотрела на него и страстно желала одобрения.
– Здравствуй, папа, – отозвалась я и поцеловала его в щеку.
– Лара, – улыбнулся он. – Ты выглядишь очень хорошо. Твоя сестра еще не подошла?
– Еще нет. Привет, мам.
Моя мать светловолоса и красива, но также непроницаема, непостижима и практически напрочь лишена материнских качеств. Я вообще редко о ней думала. На протяжении всей моей жизни она делала то, что велел ей папа. Я понятия не имела, что творится в ее голове или за закрытыми дверями их взаимоотношений. Она женщина, которая ходит по струнке. Я слегка ее презирала, тогда как Оливия пренебрегала ею грубо и открыто.
– Здравствуй, дорогая, – проронила она, и мы все сели.
Совершенно предсказуемо папа заказал бутылку «Монтепульчано д’Абруццо», его стандартный напиток в «Пицца Экспресс».
– Ты такая высокая. – Он наклонил голову и посмотрел на мои туфли. – Я так и думал! Как, скажи на милость, ты ходишь в таких штуках?
– Я к этому привыкла. Мне они нравятся.
Он покачал головой:
– Женщины! Твоя мать никогда не увлекалась подобными глупостями. Она начисто лишена гена под названием «женщины обожают обувь». Но тебе это хорошо удается, дорогая.
– Ларе все удается, – согласилась мама мягким тоном, который был присущ ей всегда.
– Это верно. – Отец улыбнулся мне. – Так что? Готова все бросить и убежать обратно в Корнуолл? Или попытаешься перетащить Сэма в город?
Я поджала губы, размышляя над этими словами.
– Мне очень нравится работать, – сказала я. – Сэм терпеть не может, что мне приходится уезжать на неделю. Но он не захочет переехать сюда. Пока я счастлива, но понимаю, что это эгоистично, поскольку Сэм совсем не счастлив. Я закончу работу и вернусь обратно в Корнуолл. Вероятно.
– Хм-м. – Папа посмотрел на меня своими пронзительными глазами, но дальше эту тему развивать не стал. – Кстати, Леон позже к нам присоединится, – добавил отец, и это подняло мне настроение.
– Извините, что опоздала. – Оливия заняла пустующий стул за нашим круглым столом. Стул этот стоял как раз напротив меня, между нашими родителями. Я посмотрела на нее, затем быстро отвела взгляд. Она что-то сделала со своими волосами, так что на макушке они торчали острыми шипами. В своей красной с белыми полосками блузке и обтягивающих черных джинсах она выглядела как из магазина. Ее глаза были обведены темным карандашом, губы накрашены ярко-красной помадой.
ebooksa