Он исчез. Я уставился себе под ноги разглядывая планету, внутри которой жила душа, такая же как и у меня, такая же как и у всех остальных. Чем больше я узнавал нового, тем отчетливее осознавал одну вещь — вселенная разумна. За ширмой из камней и вакуума скрывалась идея, которую следовало познать самостоятельным частичкам разума. Смысл этого познания, наверное, состоял в том, чтобы стать на один уровень с вселенной. Двигаться вверх по «пищевой» цепи к её реальной вершине.
— А что потом? — Спросил я себя вслух.
— Жорж, прости, я всегда страдала нерешительностью, помноженной на гордость. Мне было хорошо, когда мы были вместе, просто я…
— Что? Ты о чем? — Из-за погружения в собственные глобальные размышления я не расслышал, что говорила Ляля.
Она уставилась на меня широко раскрытыми глазами.
— Я решила, что ты сейчас думал о нас.
— Я думал. О нас, обо всем на свете. Тебя не удивляет, что мир более живой?
— Удивляет. А еще удивляет, как ты быстро сменил тему. — Кошка нервно дернула хвостом.
Я подошел к ней, обнял со спины и засопел в ухо. Ляля задергала им.
— Мы можем попробовать еще. — Томным голосом предложил я.
— Ну, уж нет, позитрон обидится. — Кошка вывернулась из моих объятий.
Я попытался снова ее поймать, но куда уж там, она ловко и непринужденно ускользала от меня. Тогда я присел по-обезьяньи на корточки, упершись согнутыми пальцами, в пол и стал кричать, как шимпанзе в брачный период. На мой взгляд, получилось очень похоже. Ляля закатывалась смехом, провоцируя меня выпадами в мою сторону. Думаю, со стороны мы выглядели, как безумцы, считающие себя животными.
Борис, Петр и Алекс осторожно направились в нашу сторону.
— Санитары. — Предупредил я кошку, продолжая прикидываться шимпанзе.
— Что у вас тут за забавы? — Спросил Борис.
Я поднялся на распрямленные конечности.
— Мы в порядке, обсуждали проблемы инволюции среди разумных видов, вынужденных сосуществовать вместе.
— Оно и видно. — Согласился Петр. — А где наш зеленый бог?
— Там. — Я указал пальцем сквозь прозрачный пол.
— Родина? — Предположил Борис.