Сердце Назиании

– Как это?

– Неизвестно как. Но ожоги получились сильные.

– Ну, вот и хорошо, что ожоги, – успокоился Мелкохлюп. – Цветы есть нельзя. Это запрещено. Это все? – спросил он с надеждой.

– Не все, еще у нас скоро начнется голод, – сообщил Серозем. – Чернозема дня на два осталось.

– И чего еще у нас осталось? Кроме удобрений, конечно же.

– Ну, камни, щебенка всякая. И эти, как их… эльва остались пленные. Хотя они и невкусные, наверно, потому что тоже голодные.

– Как это эльва? Запомни раз и навсегда – пленных не едят! Это приказ. Это не мой приказ, – уточнил он. – Так велел Лиховред Подземелий. В общем, эльва беречь как зеницу ока. И отправь кого-нибудь посмышленей на разведку. Пусть еды вокруг Долины поищут.

– Слушаюсь! Я тогда Торфоноса пошлю. Он умный, даже слишком, до десяти считать умеет.

– Вот-вот, – закивал Мелкохлюп. – Слишком умного лучше всего куда-нибудь отправить. Чем дальше, тем лучше. Можно даже и в разведку. С ними, с умными, морока одна. Хорошо еще, что среди наших такие выродки – большая редкость.

Когда Серозем ушел, Мелкохлюп задумался. Делал он это нечасто, но сейчас его одолела предобеденная бессонница. Что-то мне во всем этом не нравится, решил он. Что-то тут не так. Хотя все вроде так. Долина захвачена? Захвачена. Цветы охраняем? Охраняем. Долинные эльва сидят в повиликовых путах? Сидят. Никакие садовники на нас не нападают и Долину не отбивают? И это тоже. Значит, все хорошо? А почему же мне так неуютно? Мелкохлюп завертелся на своем бугристом ложе. Ага! наконец-то он догадался! Это ведь все оно. Имя. Оно мне явно не идет. Какое-то оно некрупное, не по рангу. Нужно срочно его менять. И он, кряхтя уже внутри своей головы, попытался придумывать. Но новое имя не получалось. Больше всего мешали всплывающие наставления родителей. Ну вот действительно, плеснюк, который начинает думать, а тем более ПРИДУМЫВАТЬ, закончит свою жизнь очень, очень плохо. Ничего опасней и отвратительней придумывания для нормального плеснюка и быть не может. Мелкохлюпу стало очень-очень стыдно. Тем более что он уже придумал… Жироплюх. Вот как он отныне станет называться. Самое подходящее для него имя, солидное и убедительное. Определившись с именем, Мелкохлюп, ну то есть уже Жироплюх, сразу успокоился. Бессонница тут же покинула его. И он провалился в сладкий и тягучий сон.

Медляга и легкомобиль

Они все мчались и мчались, но поля все не заканчивались.

– Мы, случайно, не по кругу едем? – поинтересовался Медляга, которому жуть как надоело сидеть в тесноте, зажатым между Солнечником и Хвостокрасом.

– Быть такого не может. В Назиании нет круглых дорог, – возразил Хвостокрас. – Уж я-то знаю. Я всю ее испутешествовал с севера на юг и с запада на восток.

– Так ты и на Дрожащих болотах был?

– А там я как раз и не был. На этих болотах же почти ничего нет, сплошь одна пустыня. Хотя близко подходил. Двуозерье все облазил.

– Двуозерье?

– Это два озера так называются. Прямо перед Дрожащими болотами, Левое и Правое. Дорога как раз между ними проходит, по перешейку.

– Вот туда мы и должны свернуть… скоро, – пообещала Пушинка.

– Хочешь, я вместо тебя легкомобиль поведу, – предложил Солнечник. – Ты же, наверное, устала.