Пролог (сборник)

Пауль покачал головой.

– Здесь так не получится, – сказал он. – Этот вертолетчик знает, что я могу. Надо что-то придумывать. Кстати, вы можете мне помочь в зачистке – надо ее в сторону отбрасывать.

– Ага, – согласился биолог.

Но вместо отбрасывания ушел в домик. Пауль не стал его догонять. Во-первых, он любил работать в одиночку, а во-вторых, не собирался ругаться с биологом. Лучше не ругаться, особенно в самом начале.

К четырем часам Пауль управился с периметром. Он поужинал без аппетита, повесил сушиться одежду и стал смотреть, как опускается солнце. Это было неплохо, Пауль редко смотрел на солнце, а это смотрение весьма успокаивало и прибавляло сил.

Когда солнце чиркнуло по верхушкам, Пауль вернулся в домик. Биолог уже спал. Закрывшись бумагой, в углу.

Пауль на всякий случай подпер дверь койкой и тоже устроился на ночлег, и уснул быстро, и быстро проснулся. Биолог стоял над ним. С белым лицом, то ли от луны, то ли от страха. Пауль взялся за рукоять косы.

– Что? – спросил он. – Вертолетчик?

– Шорох.

Биолог дернул носом.

– Какой шорох?

– Там. – Биолог кивнул наружу.

– Бросьте, не слушайте. – Пауль отпустил косу. – Она же всегда шуршит, я вам говорил.

– Не могу не слушать. – Биолог уселся на стул. – Я там жил в самом центре, в полисе, я там не слышал, как она шуршит… А тут она шуршит…

– Вы успокойтесь, – посоветовал Пауль. – Лучше успокойтесь. Полежите, посчитайте чего-нибудь. Ну, звезды. Лучше отдохнуть, завтра нам придется много поработать…

– Надо его убить. – Биолог встал со стула и отошел в сторону, в угол. – Обязательно убить, не откладывая в долгий ящик. Не откладывая в долгий ящик, уложить его в долгий ящик…

Биолог еще долго бормотал, что-то про ящики, но Пауль не слышал, поскольку снова спал.

Через два дня измученный шорохом биолог законопатил в уши воск. Нашел свечу, нагрел ее между ладонями и затолкал в уши. Пауль не стал его разубеждать. С вечера забил воск в уши, а ночью стал орать – голова разболелась. И орал так громко, что Пауль встал и при свете другой свечи долго выковыривал из ушей биолога остатки первой.

Биолог плакал, а потом спросил:

– Что же мы будем делать?