— А кого мы все-таки ждем? — особо не надеясь получить ответ, спросил Медведев.
— Такого же, как ты выздоровевшего психа, — для того, что бы шквалом ни сорвало с пулемета брезент, капитан обматывал орудие еще и веревкой.
На палубу упали первые крупные капли дождя. Порывом ветра на корме перевернуло бочку, и она, подпрыгивая, покатилась к борту.
— Держи ее! В ней горючее осталось! — отворачиваясь от мокрых брызг, прокричал капитан.
— Сейчас я ее остановлю! — Костик побежал на корму но, поскользнувшись, упал на живот и поехал по палубе к борту мимо бочки.
На шум, из рубки пошатываясь, вышел Хорхе.
— Чего шумим, пожар что ли? — в левой руке он все так же сжимал горлышко ромовой бутылки.
— Шторм, будь он неладен! — капитан погрозил черному от туч небу кулаком.
Чиркнув по касательной плечом балку и больно ударившись головой о крышку люка, Медведев закончил «полет», свесившись по пояс за борт.
— Хватай этого придурка, пока его в море не смыло! — сам капитан предпочел спасать бочку с горючим.
— Да, только бутылку поставлю, — и Хорхе обратно скрылся в недрах сухой и безопасной рубки.
У хлебающего соленую забортную воду Медведева, снова зародились сомнения насчет нынешнего положения — «Что я тут делаю? Кому я вообще нужен?». Но развивать измышления, не было времени, надо было подниматься с палубы и двигаться в рубку, пока не накрыло с головой очередной волной.
— Пригнись и хватайся за канат, — сладивший с бочкой капитан, шел в сторону Костика.
Вдвоем, поддерживая друг друга, практически на ощупь, они добрались до рубки.
С порога Хорхе протянул капитану бутылку.
— На, выпей, небось, продрог?
— Да, хлещет на славу, — капитан хлебнул рома. — Как бы нам борт о причал не размолотило.
— А если в море податься? — Хорхе придавил ногой, елозивший туда-сюда по полу автомат.
— Поздно, раньше надо было, — капитан передал бутылку Медведеву. — У Гарисона, наверное, ромом не поили?
— Нет, в клинике алкоголь запрещен, — Костик колебался пить или не пить, но подумав, что он теперь свободен, поступать, как хочет, приложился к горлышку. Медведев закашлялся, ромом ему обожгло горло, а глаза заволокли слезы, — За восемь лет отвык.