Села на диванчик, стиснула на коленях руки.
— Ла-авелин... А нельзя спросить утром?
— Прости, но мне нужно сейчас. Прямо сейчас. Только если ты не хочешь говорить правду, лучше просто ничего не отвечай мне, ладно? Не надо врать.
Мямлю, как девчонка! Возьми себя в руки, Мирра!
Но мои руки тут же оказались в сильных мужских ладонях.
— Что случилось? — мягко спросил Ярр. — Мирра? Я больше никогда не буду тебе врать. Уже поплатился за это. Так что?
— Ты сказал, что никогда и никого не называл «лавелин».
— Не называл.
— Но ведь это не так. Ты же был женат.
И я замерла, ожидая... не знаю чего! Но наверняка плохого. То, что было до меня, — однозначно не мое дело! Простит ли он мне такую бестактность? И понравится ли мне правда, которую он скажет...
Мидьяр чуть сильнее сжал пальцы.
— Тебе Ровена сказала, да? Ну и молодец. Сам я... наверное, нескоро бы сказал. Не смотри так, Мирра. Когда мои жена и дочь... — Он судорожно сглотнул, и я с ужасом увидела, как в рыжих волосах зазмеились черные нити. — Когда все это случилось, я практически сошел с ума. Не хотел жить. Но должен был, потому что поклялся жене. Я стал Безумным Бардом, тем самым, которого ты так испугалась.
— Я не боюсь уже, — прошептала я.
Не боюсь, нет. Но так больно, потому что больно тебе...
— Больше мне не удалось никого полюбить, хотя я пытался. А потом появилась ты. И я понял, что могу быть счастливым. Ты — мое счастье, Мирра. И я никогда никого не хотел так, как хочу тебя.
— Но...
— Я женился совсем молодым. И примерно так же, как собирались пожениться вы с Альери — по семейному сговору. Мы нравились друг другу, были из одного клана и думали, что нам будет хорошо вместе. И не ошиблись. Но вряд ли это можно было назвать
любовью. Мы не горели, понимаешь? А ты... а с тобой... Мирра, я отдал бы все, что имею, даже собственную жизнь за то, чтобы мои жена и дочь были живы. Но даже случись такое... Я бы остался с тобой.
— Ярр...
— Ну вот так, — улыбнулся он. — Лавелин — ты. И я ничего не могу с этим поделать. Выдыхай, Мирра! Выдыхай!