Она отпрянула и отбежала к стене, ища глазами выход из ситуации. Совсем глупая. Комната закрыта, и без моего слова дверь не откроется, фамильяр, которого та, скорее всего, призвала, тоже не проникнет через окно. Деваться ей некуда. Я приблизился вплотную и выставил руку около ее лица. Эви напугалась, как пить дать. Так и ощущаю тяжелое дыхание и дрожь во всем теле.
— Так какие слухи? — спросил еще раз.
— Что ты бабник, меняешь девушек, словно перчатки и жестоко их бросаешь, — зажмурившись, на одном дыхании выдала колдунья.
Пф, хотел бы сказать, что все не так, но она не поймет. Эви принадлежала к тем барышням, с которыми я поступил бы так же. Их всех интересовала возможная связь с драконом, а еще втайне многие надеялись, что я могу познакомить тех с Его Высочеством. Так думали про всех чешуйчатых перевертышей, оттого все ящеры пользовались бешеной популярностью у противоположного пола.
— Твое-то какое дело, ведьма? — вздохнул я. — Или ревность заиграла?
— Какая ревность? — возмутилась де Алькан. — Из-за тебя? Больно надо. Мы же уже пришли к выводу, что я охочусь за принцем.
— Положим, я тогда ни к каким выводам не пришел, но твои вопросы звучали подозрительно.
— Ага, как же. «Если не мечтаешь о принце, но спрашиваешь про принца, все сводится к одному», — вернула мне мои же слова, злопамятная.
— Это какой-то бессмысленный разговор, — я опустил руку, и Эви тут же воспользовалась положением, чтобы отпрянуть от меня подальше.
— Не лезь в мои дела, ведьма. И больше не смей мешать моим отношениям, — пригрозил я ей, наблюдая за ее движениями.
С колдуньями только так и надо. Они не понимают вежливых слов. Отец никак не влиял на мачеху, которая веревки из него вила, хотя я превосходно относился к Лисси и по-своему любил. Лишь изредка, хлопком по столу ему удавалось призвать жену к порядку. Жаль, что я обманулся первым впечатлением и вежливостью адептки. Но нет, истинная натура проявилась уже к вечеру.
— Не буду, извини, — жалостливо ответила де Алькан, отчего я даже опешил. — Была неправа.
— Чего? — я не смог скрыть шока.
Та стояла далеко, так что проверить лжет или нет, путем замера пульса не представлялось возможным.
— Ты прав, — устало и тоном, будто объясняет дураку очевидное, отозвалась девушка. — Мне не стоило. Иногда во мне словно уживаются две личности. Хорошая и дурная. Дурную сложно контролировать. Это было нехорошо.
С подозрением воззрился на ведьму. По лицу читалось искреннее раскаяние. Кажется, будто правда жалеет. Но все это может оказаться и отличной актерской игрой.
— Главное, чтобы ты меня поняла, — вздохнул я устало, и посмотрел в окно.
За стеклом уже сидел, нахохлившись, черный ворон, но не пытался проникнуть внутрь.
— Поверь, я сожалею, — заверила адептка. — А сейчас, не мог ты перестать меня воспитывать, а дать мне поспать? У меня завтра экзамены.
— Именно, — я прищурился, все еще испытывая недоверие. — Лучше бы ты к этому времени видела десятый сон, а не выкрикивала обидные вещи из окна.