Принцесса Намонаки

Поэтому я сделала еще одну глупость: не смогла отпустить Ли. Встала рядом с ним на колени, наклонилась и попросила:

– Посмотри на меня.

Телохранитель медленно поднял голову. Его глаза расширились, еще бы – наследный принц стоял перед ним на коленях!

Я радовалась, что широкие рукава одежд скрывают мои дрожащие пальцы. Ли был красив. Не слащавой девичьей красотой принца и не высокомерной, экстравагантной красотой императора. Красота Ли была мужественной, правильной – такого, как он, обязательно увековечили бы в мраморе, как Давида.

Взгляд Ли из удивленного превратился в изумленный, а потом остекленел – как у всех слуг, с которыми я ненароком встречалась глазами.

Закатное солнце облило нас сочной алой краской, ветер унялся, наступила мертвая вечерняя тишина. Даже соловей замолчал.

– Император назначил тебя моим телохранителем. Его решение трудно оспорить, но все же ответь: хочешь ли ты мне служить? – Дурацкий вопрос, но я должна была узнать, как все произошло: император приказал Ли и это не обсуждалось или ему хотя бы денег пообещали. – Если у посла тебе было лучше… Я никогда не интересовался, сколько платят моим телохранителям. Что?

Взгляд Ли стал до крайности изумленным, когда я заговорила об оплате. Словно я такую несусветную чушь произнесла, что лепет младенца и то казался разумнее.

– Господин, – голос прозвучал ровно, но я снова вздрогнула, услышав его. – Ваши телохранители – рабы. А рабам не платят, их покупают.

Ого! Я почему-то думала, что рабство – это в Риме, Греции, а то, что вокруг, совсем не Рим и не Греция.

– Ты тоже раб?

– Да, господин.

– И император тебя купил?

– Да, господин.

– То есть у тебя не было выбора?

Ли все так же изумленно смотрел на меня, и под его взглядом я вдруг вспомнила выразительный русский мат, но произносить, конечно, не стала.

Что ж, придется делать хорошую мину даже при плохой игре.

– Ли, у меня беда, меня действительно хотят убить. Недавно это почти удалось – я потерял память. Император говорил тебе?

– Нет, господин.

– Что ж, это так. Я не помню очевидных вещей. Например, не помню, что есть рабы, Не помню, что такое империя. Я даже имени своего не помню. Кстати, ты знаешь, как меня зовут?