Подлетев, я влепила ему пощечину, вложив в этот удар все силы, что у меня остались. Да еще и ногтями вцепилась в его лицо, и Грегори с воплем отскочил от дверей. На щеке его багровел кровоподтек, веко было разодрано моими ногтями. Кажется, я надолго его украсила…
— Дура, дура! — злобно проорал Грегори, закрывая побитое лицо ладонью. — Взбесившаяся сука!
— А ну, пошел отсюда! — гневно выкрикнула я, хотя поджилки тряслись. В руках моих неизвестно откуда взялась сковорода, и я замахнулась ею на бывшего жениха. — Не то покалечу! Мне терять нечего, и если уж ты обрекаешь меня на голодную смерть, я тебя с собой заберу!
— Гадина, — прошипел он, злобно сверкая неповрежденным глазом. — О-о-о, погоди! Небом клянусь: скорее, чем заживет синяк, я этот хлев куплю! А ты… тебе действительно лучше его поскорее продать и убраться из города! Не то очень скоро ты пойдешь по рукам! Спокойной жизни у тебя не будет, уж поверь мне. И тебя истаскают так, что от красоты, которой ты так кичишься, ничего не останется!
— Вон! — проорала я в отчаянии, потрясая сковородой. В глазах потемнело, я ухватилась рукой за стол, чтобы не упасть.
— Волосы что шелк, — издеваясь, продолжал Грегори, боязливо отступая от меня бочком, — кожа что атлас! Ты слишком много о себе возомнила…
— Вон! — взвизгнула я, теряя остатки самообладания.
Грегори, сжав зубы, ухватил лавку, на которой стояли, просыхая, глиняные горшки, в которых обычно подавали кашу и печеную тыкву гостям, и перевернул ее вместе со всей посудой.
Все полетело на пол, все разбилось, по последней чашки.
— Вот тебе, — мстительно выдохнул этот засранец. — Считай, одолжение я тебе сделал. Теперь варево твое не в чем готовить будет. А значит, и думать не надо, продавать этот сарай или нет.
В глазах моих защипало от едких слез. Они были словно яд, и я боялась, что просто мне глаза выжгут, чтобы я не видела этого мира, этого подлеца, что не только мне сердце разбил, но и саму жизнь растоптал, каблуком разбивая осколки.
— Никуда я не поеду! — выдохнула я злобно, сжимая кулаки. — Не хочешь помочь — да и не надо, сама справлюсь! Кажется, ты позабыл, мальчик, на чьи денежки существовал до сих пор? На мои! И если уж я могла тебе купить новые штанишки, то уж пару горшков точно не проблема!
— Ну-ну, — повеселев, ответил Грегори. Кажется, он был осведомлен о моих финансовых делах намного лучше, чем я думала… — Когда перебесишься и все же решишься пойти в дом терпимости к Толстой Елене, я первый приду купить тебя. Ох, и нахлещу я твои гладкие бока плетью!.. Это стоит дороже, чем просто отодрать девку. Повеселимся знатно!
Я кинулась, схватила половинку разбитого горшка и метнула ее в Грегори.
Тот увернулся, горшок попал в косяк и разлетелся в куски.
А сам Грегори, хохоча, довольный собой, выбежал прочь.
Силы покинули меня окончательно, и я со стоном опустилась на лавку, навалилась грудью на стол, уронила голову на руки и горько расплакалась.
— Как лихо вы его, госпожа, — испуганно прошелестела служанка. Она робко заглядывала в пустой зал, тараща большие глазищи. — Я даже глазам своим не поверила, на вас ведь это совсем не похоже. Давно б этак! Эх…
— Ах, Бибби, — простонала я. — Ну, хоть ты-то меня пощади! Не стыди хотя б сейчас!
Бибби сконфузилась, замолкла и принялась собирать осколки битой посуды. А у меня появилось время, чтоб перевести дух и собраться с мыслями.
ebooksa