Оглушительно закричала мадам Эйбрамсон, и черный Демон обернулся на ее голос, будто узнал его. Но женщина не позволила ему разглядеть себя. Гибкой куницей она скользнула по полу, и за ней с лаем помчались собаки.
Первый удар и крик напугали и привели в чувство всех Ротозеев. Миг – и вместо людей по полу запрыгали верткие хорьки, ласки и опоссумы, которых с лаем и с переменным успехом ловили собаки. Заточить Демона в череп соболя было бы можно, но как сладить с Инквизитором?!
Возможно, и с Инквизитором Ротозеи тоже справились бы, если б потрясение их не было так велико. Но, так или иначе, а они предпочли бежать, кроме пары из них – Ветты, притаившейся под столом, и Артура, которого ураганом, поднятым крыльями Демонов, откинуло вглубь комнаты, к бархатным портьерам, за которыми была еще одна дверь. В нее-то и юркнул красавчик, и черный демон погнался за ним.
Первый же избрал своей жертвой того, кого называли Жареным Задом. Увидев его, он словно позабыл обо всех остальных, и накинулся на одноглазого мастера, вцепившись ему в горло.
– А вот и ты, старый друг, – шипел Первый, удушая бородача. – Доброго дня, Второй! Как поживаешь? Я смотрю не очень! Что же ты не обнимешь меня? Что ж ты не поприветствуешь старого приятеля?
– Как ты… здесь… – просипел бородач с абсолютно багровым от удушья лицом. – Ты же мертв…
– Сто лет как мертв, – подтвердил вкрадчиво улыбаясь. – Но это того стоило, поверь мне! Я помню каждую рожу каждого вора, которого я разорвал голыми руками после того, как отрекся от Служения и потерял свой меч! А сейчас судьба дарит мне такой редкий шанс – поквитаться еще и с предателем! Ну, расскажи мне, Второй, каково это – жить сотни лет с чувством вины? Без меча и без силы, к которой так привык? С кровью Четырнадцатого на руках!
– Я его не убивал… – прошипел задыхающийся Второй. Первый навис над ним, уставившись в его багровеющее лицо единственным глазом, улыбаясь и упиваясь страданиями того, кого называл предателем.
– Ты трусливая мразь, – трясясь от злобной радости, выдохнул Первый. – Ты предал нас, когда толпа нас рвала на куски! Ты согласился прислуживать этим негодяям, обокравшим нас и убившим Четырнадцатого, чтобы они сохранили твою жизнь! Ты отрекся от Служения, чтобы защитить свою дешевую шкуру, а не чтобы мстить! Ты, ты призвал их всех отступить! Меня убили потому, что вы предали, не помогли, не спасли, не осмелились! Предатели! Ваши места в нашем доме пусты, ваши имена прокляты и забыты так же, как и наши, но после смерти вы попадете в Ад точно так же, как и мы! Расскажи мне, тот, кому башмаки целовал сам король, каково это – жить человеком и рабом?! Он, этот грязный убийца и вор, ведь надел на вас ошейники, чтобы водить на поводке своих послушных животных, не так ли?!
Второй не ответил. С ревом он двинул Первому в висок, опрокидывая его, и сам вцепился в горло Демону.
– Не тебе меня осуждать! – проревел он.
– Мне! – выкрикнул в ответ Первый.
Они покатились по полу, молотя друг друга кулаками и раздирая тела стальными когтями.
Ветта меж тем, никем не замеченная, шустро проползла на коленках под столом.
Она махом сообразила, что весь сыр-бор начался из-за нее и того странного сердца, что она нашла в железном шкафу. И что ей этого не простят. Ротозеи, может, и ротозеи, но не дураки же. Если Демоны их всех не перебьют, они махом сообразят, кто сидел в той комнатке и кто подставил их.
Выбравшись из-под скатерти, ужом проскользнув мимо дерущихся, она шмыгнула вслед за Артуром, очень надеясь, что тому удалось увести Эрвина как можно дальше.
Отчасти она была права.
Дверь вела на лестницу, и Ветта замерла, от ужаса превратившись буквально в соляной столб, увидев, как дерется Черный Демон Эрвин. Обратившись в жуткое черное крылатое чудовище, он когтями бил и терзал атакующих его огромных, ростом с большую собаку, соболей.
И эти соболя были бы рады бежать от него и спастись, но вот незадача: красавчик Артур, отступая от разъяренного Демона, держал этих соболей на раскаленных от магии цепях, сворой, и погонял такой же горящей волшебной палочкой, если соболи вдруг хотели отступить или удрать. Он принуждал их защищать его жизнь ценой собственных. И они выли, скулили и дрались. На ошейниках их горели выбитые магией номера - три, четыре, пять…
«Вот гад!» – ото всей души подумала Ветта.
ebooksa