– Тебя нет, а меня – да.
– С чего такая уверенность?
– Она тебя почему бросила, напомни-ка?
– Я оказался не сыном богатого бизнесмена, – вспоминать такое неприятно, но никуда не денешься.
– Зато я по-прежнему в «золотом» статусе, – усмехается Максим. – Ты ведь до сих пор меня мажоркой про себя величаешь, верно?
– Ну… да, но… – смущаюсь и признаюсь.
– Да ладно тебе, всё в порядке, – улыбается моя спутница и кладет ладонь на бедро. Да, мы сидим позади, а возле водителя расположился Сэдэо. Ох, Максим. Зачем ты так делаешь? У меня ведь сразу мурашки по коже и мечты о том, чтобы поскорее оказаться с тобой в постели. Так мало того, что она бедро мне погладила, так еще и – случайно будто – провела пальцами по бугорку на ширинке. И тот сразу живо откинулся, начав наполняться.
– О, юноша, да вы взволнованы, – сказала иронично Максим и слегка надавила указательным пальцем на возвышение.
– Максим, что ты делаешь? – взволнованным шепотом спрашиваю. – Прекрати немедленно. У меня сейчас стояк начнется.
– Это же замечательно, – улыбается мажорка. – Значит, ты по-прежнему меня хочешь.
– Хулиганка, – стараясь оставаться серьезным, отвечаю, а у самого рот в улыбке растягивается.
– Ладно, живи пока и радуйся, – говорит Максим и убирает руку. – Так вот, – повышает она голос и переходит на английский, чтобы японцу лучше было нас понимать. – Мы едем к Лизе. Чтобы выяснить детали того происшествия, разумеется.
– Как это поможет в нашем расследовании? – спрашиваю.
– Пока еще не знаю. Возможно, даст какую-то ниточку.
– Думаешь, она станет на ту тему разговаривать? Истерику тебе закатит, вот и все.
– Скажи, что Лиза больше всего любит на свете? – интересуется Максим.
– Ювелирные побрякушки, – отвечаю, не думая. Так прочно в памяти у меня сидит это ее глупое пристрастие, что не выбросить из головы.
– Вот и отлично. Остановите нам у ювелирного, пожалуйста, – говорит мажорка водителю. Тот выполняет просьбу минут через пять. Максим просит нас оставаться в машине, сама уходит и возвращается довольно быстро с маленькой бархатной коробочкой в руке. Садится и, когда мы трогаемся, раскрывает ее. Внутри – сверкающая рубинами подвеска. Очень красивая и, мне кажется, безумно дорогая.
– Такую впору любимой женщине дарить, а не какой-то там… Лизе, – последнее слово выговариваю с пренебрежением.