– Сама от куни отказалась!
– Я? Да ни за что?
– Ну, тогда чего же мы ждем?
– Когда ты заберешь к себе плед и устроишься, – хитро улыбнулась мажорка. Дважды мне объяснять не пришлось. Я схватил ткань и поспешил занять место возле её ног. Хорошо, летели мы в бизнес-классе, и здесь пространства между рядами кресел достаточно. Когда стянул с Максим джинсы вместе с трусиками, её нежное хозяйство, как сразу понял, уже ожидало меня в пульсирующем нетерпении.
Глава 95
«Дамы и господа! Наш самолет совершил посадку в международном аэропорту Шереметьево…» – слушая эти чудесные слова, я сладко потянулся. Наконец-то закончилось это длинное путешествие, которое подарило мне столько сладких моментов рядом с любимой! И ей, кажется, тоже. Вон с какой удовлетворенной мордочкой сидит. Ещё бы! Если мне досталось за время полета кончить трижды, то я превратил клитор мажорки в леденец целых пять раз и даже собирался сделать это в шестой, но Максим, мягко меня отодвинув, сказала с усмешкой:
– Сашка, оставь для дома что-нибудь! Ты маньяк какой-то прямо!
– Я же не виноват, что мне твоя киска так сильно нравится, – сказал я.
– Радует, что ты меня прямо в самолете не затрахал до полусмерти, – в том же ироничном стиле сказала Максим.
– У тебя ещё одна дырочка имеется, но ты меня к ней не допустила, – недовольно пробурчал я.
– Потому что гигиену нужно блюсти, юноша, – менторским тоном заявила Максим. – Где бы мы с тобой там принимали душ и всё прочее? А?
– Что верно, то верно, – согласился я.
Потом мы вышли на трап, глотнули свежего московского воздуха вперемешку с запахами резины, краски и сгоревшего авиационного керосина, и отправились к автобусу, терпеливо ожидавшему нас внизу. За этим последовал путь в ту самую гостиницу, из которой мы выехали несколько дней назад. Я при этом, уж не знаю, как мажорка и тем более наши японцы, но чувствовал себя отдохнувшим. Так, словно в отпуске побывал, а не в вынужденной командировке. Правда, из-за смены временных поясов сильно хотелось спать, но в общем мне очень понравилось и уже прямо сейчас хотелось повторить. Только чтобы без всяких там тайских проституток и их «господина».
– Максим, а как ты думаешь, он в бега не ударится? Не свалит ещё куда-нибудь подальше от нас? – спросил я, имея в виду Альберта Романовича, естественно.
– Сильно сомневаюсь, – ответила мажорка. – У нас на него компромат, и он прекрасно знает тех людей, с которыми свой клуб основывал. Те предательства не прощают. Да что там! Они даже маленькой ошибки не забудут, а тут такое. Выложил, понимаешь, всю подноготную. Кстати, нам надо с тобой сесть и как следует подумать, что делать дальше. С кондачка соваться на встречу тех господ – слишком рискованно.
– Это ты верно заметила. Слушай, а может, пора сообщить Светлане Николаевне, что наша миссия удалась? И ещё рассказать о покушении? – спросил я.
– Первое правильно, второе нет, – ответила Максим. – Да, я ей сейчас позвоню и скажу, что отчим дал нам нужные деньги. Насчет покушений… Ты помнишь, что я тебе раньше сказала? Она будет сильно волноваться, станет вмешиваться, попытается нас защитить. Это спутает нам все планы. Так что нет, пусть пока остаётся в неведении. Когда-нибудь я ей расскажу, но не теперь.
Мы добрались до гостиницы, и первыми в номер, конечно же, вошли японцы. Они так и следовали за нами двумя тенями, не встревая в разговоры, но зорко наблюдая за происходящим вокруг. Да наверное, они могли бы теперь и расслабиться. На нас покушений вроде никто больше не планировал. Ну, или киллеры потеряли нас окончательно. В самом деле: непросто отыскать в Москве двух людей, которые перемещаются с такой лихорадочной скоростью, притом кажется, будто совершенно хаотично.
В отеле мы с Максим приняли душ, как следует выспались, притом не стали даже баловаться, поскольку слишком переусердствовали с оральными ласками на борту авиалайнера. Да и времени уже не было: до встречи в штабе секс-клуба «М.И.Р.» со странным названием «Пьяная малина» оставалось совсем немного. Так что единственное, на что мы потратили ещё около часа, – это на обед, доставленный в номер. Японцы рекомендовали в ресторан на первом этаже не спускаться. Те, кто за нами охотится, могли узнать об этом месте.
– Здравствуй, мама, – это мажорка звонит Светлане Николаевне сообщить, что мы вернулись, и у нас всё хорошо. Пока они говорили, я подумал: как это непросто, наверное, чужую женщину, пусть даже и родную тётку, называть мамой. Это ведь слово такое… сакральное, особенное. Его можно говорить лишь тому человеку, который с тобой связан невидимыми, но очень прочными нитями души. А тётя, она ведь никогда настоящей мамой не станет, как бы ни старалась.