– Что дальше было?
– Они вернулись в комнату, и Маша, продолжая розоветь, словно цветок, сказала «Да». На следующий день пара отправилась в местный ЗАГС, где и узаконила свои отношения, – сказал Николай. Мы помолчали немного, и я задал тот самый вопрос, который терзал меня всё это время:
– Теперь скажи, пожалуйста, зачем ты рассказал мне эту историю?
– Затем, что Мария и Владимир – мои дедушка и бабушка. По материнской линии. Они прожили вместе ровно пятьдесят лет. И все эти годы были счастливы, никогда надолго не расставались, любили друг друга так, что такое слово, как «измена», в их доме даже не звучало. Никогда не оскорбляли друг друга, не пытались разводиться и прочее, – сказал Николай. – И я всё это рассказал затем, что я… тебя люблю.
Сердце моё, сделав удар, на несколько секунд замерло. Вот буквально застыло, будто забравшись на вершину горы и замерев от восторга – такой безупречно красивый вид оттуда открывался. Но вот пора спускаться, и главная мышца моего тела словно ринулось вниз по снежному насту, захлебываясь от радости свободного полёта.
– Что ты сейчас сказал? – Переспросил я. Прозвучало глупо, наверное, только я не нашелся, что другое сказать.
– Я тебя люблю, – повторил Николай, глядя мне прямо в глаза. – И та история… Я рассказал её, что хочу, чтобы у нас с тобой было так же.
– Я… не понимаю… Ты мне предлагаешь пожениться?!
– Боже! – Николай хлопнул себя ладонью по лбу. – Вот я идиот! Я совсем не это хотел… Просто… у них была такая любовь… Я всю жизнь мечтаю о такой, а тут ты… Я подумал… Прости, мне не надо было… – он вскочил со скамейки, повертел растерянно головой и пошел, как в сказках говорят, куда глаза глядят.
Конечно, я бросился следом за ним. Догнал, остановил, обвил руками, развернул к себе и крепко прижал. Что мне нужно было говорить в тот момент, не знаю. Хотелось успокоить друга, чтобы он понял: не нужно так стесняться своих чувств. Его признание для меня очень ценно. Больше того, я безумно рад был услышать от него эти слова, потому что сам давно испытываю к нему симпатию. Но так неожиданно прозвучало его признание! Словно молнией шарахнуло, когда на небе ни облачка. Такая яркая мощная вспышка, ну и как на неё реагировать?
Мы стояли, обнявшись. Мимо шли люди, с интересом посматривали на нас. Выглядело со стороны, словно два человека давно не виделись, а теперь встретились и не могут оторваться.
– Спасибо тебе, – прошептал я Коле на ухо. – Эти слова – самое красивое, что я слышал за всю свою жизнь. Правда.
Николай шумно выдохнул. То был выдох облегчения. Теперь предстояло как-то поговорить о случившемся только что, но мы… просто пошли дальше по Москве. Есть в жизни такие моменты, когда лучше помолчать. Обдумать, взвесить, проникнуться. Это мы и делали, шагая по улицам столицы и соприкасаясь плечами. Говорить в это время – значит ляпнуть что-нибудь нелогичное, способное обидеть. С моей стороны, конечно. Николай признался мне в любви, а я что могу ответить? Да, мне страшно приятно, но и… такая ответственность сразу легла на плечи!
Нет, не как у Сент-Экзюпери – «мы в ответе за тех, кого приручили». Ненавижу эту бессмысленную фразу. Люди применяют её друг к другу, а она о домашних животных максимум. Но когда тебе говорят «я люблю», это налагает ответственность. За чувства человека. Их нельзя поранить, надо быть корректным и осторожным. Потому идем мы и молчим, и у каждого вихрь мыслей в голове.
Мы ходим уже пару часов, но прежнего фонтана красноречия у Николая нет. Он молчит, я делаю то же самое. В полной тишине мы дошли до кремля, прошли его по периметру, затем углубились на Новый Арбат, добрались до Москвы-реки, после повернули обратно и снова вышли через Воздвиженку к Сапожковской площади. Все эти названия для меня ещё совсем недавно озвучил бы мой спутник, притом какими-нибудь интересными фактами насытил свой рассказ. Но увы, мне пришлось лишь смотреть на таблички на стенах домов.
Мы оказались в месте, которое – я даже специально по карте на смартфоне посмотрел – называется Александровским садом. Мы прогулялись немного по его аллеям, затем дошли до Оружейной башни, и здесь Николай, по-прежнему не говоря ни слова, сел на скамейку. Я расположился рядом. Мы одновременно достали сигареты и стали курить, глядя на прогуливающихся мимо людей.
– Прости меня, – вдруг сказал Николай, сильно выдохнув дым.
– За что? – Удивился я.
– За то, что признался, – сказал он, покусывая нижнюю губу. – Не надо было мне этого делать.
– Почему ты так решил?