Шифр Данте

– Я хочу сказать, что в некоторых сферах жизни тебе еще не хватает опыта. В тех, что касаются мужчин.

– А маме хватало опыта, когда вы сбежали и поженились?

Сэм напрягся, усы его дрогнули, а губы скривились.

– Мы были влюблены, – пробормотал он. – И мы оба парсы.

– Был скандал.

– Это ничто по сравнению с тем, что начнется, если выяснится, что у моей единственной дочери любовная связь с англичанином.

– Нет у меня ни с кем никакой связи!

Персис очень хотелось как следует стукнуть кулаком по столу, но вместо этого она встала, бросила на Сэма разгневанный взгляд и, громко топая ногами по ступенькам, вернулась в спальню.

Через полчаса она услышала по ту сторону двери скрип инвалидной коляски. Персис представила, как Сэм решает, стучать или не стучать. Когда она была маленькой, он никогда не шел спать, не заглянув к ней в комнату, и даже сейчас терпеть не мог ложиться, не помирившись.

И если честно, ей самой это тоже не нравилось.

Но он зашел слишком далеко, как и тетя Нусси. Ей уже почти двадцать восемь! И они живут в современной Индии, а не в Средневековье… У них нет никакого права ее контролировать и… лезть в ее жизнь.

Коляска двинулась к спальне Сэма.

Чтобы отвлечься, Персис стала читать «Божественную комедию».

Но взгляд ее то и дело возвращался к цветам – теперь они лежали в мусорной корзине головками вниз. Каждый раз ее пронзал приступ гнева, а потом настойчивое желание позвонить Арчи Блэкфинчу.

Чувства путались и сбивали ее с толку. Казалось, кто-то опрокинул внутрь нее корзину со змеями – они скользили друг по другу, и ни одну нельзя было ухватить.

Персис сосредоточилась на описании «Ада». Точнее, девяти кругов ада, на каждом из которых страдали грешники определенного типа: язычники, сладострастники, скупцы, убийцы и бандиты, еретики и прелюбодеи.

Два описания привлекли ее внимание.

На седьмом круге томились те, кто покончил жизнь самоубийством, они были превращены в деревья, и их вечно терзали гарпии. Мысли Персис вернулись к Джону Хили.

Почему он себя убил?

Он точно был католиком. Она знала, что для католиков самоубийство – смертный грех, который не позволит им попасть в рай. Так почему?