Она перестала листать страницы. К горлу подступала тошнота.
– Я… Прости за вчера.
Секундное молчание.
– Простить за что?
Она сделала глубокий вдох:
– Арчи, я думаю, что ты замечательный человек… – Она замолчала.
– Но?
– Но… мы коллеги. И ты скоро вернешься в Англию. – Она судорожно подбирала слова. – Мы с тобой из разных миров. – Персис вдруг поняла, что это похоже на банальную сцену из низкопробного голливудского фильма, но отступать было поздно. – Ничего не выйдет.
– Мое мнение не берется в расчет?
Будь твердой, сказала себе Персис.
– Боюсь, что нет. Я уже все решила.
– Точнее, за тебя уже все решили, ты это хочешь сказать?
Обвинение было не лишено оснований. Бессознательно Персис снова начала листать страницы, с трудом стараясь облечь мысли в слова:
– Ты не понимаешь.
– Так, может быть, ты объяснишь?
И вдруг слова будто прорвали плотину:
– Ты вообще представляешь, каково это? Быть мной. Бороться изо дня в день. Вся моя жизнь – это публичное шоу, легкая добыча для любого газетчика в стране. И только потому, что я женщина. – Она продолжала листать бумаги Линдли, перейдя к материалам по Отто Скорцени, бывшему командиру Брунера. – Можешь себе представить, какой у них у всех будет праздник, если мы с тобой… – Она замерла.
Папка была раскрыта на первой странице послужного списка Скорцени. Там же была фотография. Персис будто пронзил разряд тока.
Невозможно.
– Персис?