Полночь в Малабар-хаусе

– Британцы триста лет грабили нашу страну. Миллионы людей погибли, еще миллионы стали нищими. Внутри нации случился раскол, и вы даже не представляете, насколько сильный. И это вот и есть изменения к лучшему?

– А как же экономический прогресс? – прорычал Кэмпбелл, багровея до кончиков ушей. – Это мы наладили вам промышленность, построили порты, дороги и поезда! Это мы подняли вас из грязи и дали вам место под солнцем!

Теперь побагровела уже Персис. Подобное она слышала не первый раз. Таких людей, как Кэмпбелл, было много, и все они неприкрыто пестовали свои обиды, словно младенцев.

Другие посетители замолкли, прислушиваясь к их разговору, и Персис задалась вопросом, почему никто не попытался возразить ему и почему за такие взгляды его до сих пор не лишили членства в клубе.

С другой стороны, учреждения вроде Бомбейской джимханы с самого начала были чем-то вроде британских бастионов. Индийцев и собак туда не пускали – ни вместе, ни по отдельности. А самое главное, люди вроде Кэмпбелла даже не понимают, что такого неправильного в их взглядах на жизнь. Мифы о колониализме так прочно укоренились в их сознании, что они твердо уверены: британцы не только превосходят все прочие нации, но и имеют право учить их жить. Другого мнения для них попросту не существует.

В голове Персис мелькнула случайная мысль: не было ли у шотландца из-за этого трений с Джеймсом Хэрриотом, открытым сторонником независимости Индии?

Тут же она нашла и достойный ответ.

– «Ты хорошо делаешь, что оплакиваешь как женщина то, что не сумел защитить как мужчина».

Кэмпбелл нахмурился.

– Что? Что это значит?

– Эти слова сказала эмиру Боабдилю его мать, когда их изгнали из Гранады после семи веков мусульманского владычества.

Постепенно до шотландца дошел смысл сказанного. Он приподнялся на цыпочки, лицо его сделалось краснее свеклы, а затем он развернулся и вылетел прочь из зала.

– Потрясающе! – прошептал кто-то на ухо Персис.

Она обернулась и увидела рядом Элизабет Кэмпбелл.

– Моего отца не так-то просто вывести из себя, – сказала она с улыбкой. – Уж я-то знаю.

И с этими словами она последовала за ним. Вокруг сразу же послышались шепотки и смех, и о Персис скоро все позабыли.

7

Было уже далеко за полдень, когда Персис вернулась в участок. Ее рубашка, мокрая от пота, так и липла к спине.

Констебль Рэй дремал за своим столом.

– Извините, мадам, – криво усмехнулся он, завидев Персис. – Непростая выдалась ночка.