Наследники

Сейчас, стоя перед зеркалом он выглядел в меру интересным, чуточку загадочным студентом. Одним словом — новенький. Без способностей, что не могло его не расстраивать.

В очередной раз Гин медленно поправил галстук серого цвета, что в стенах академии служил символом его неполноценности. Белая рубашка и темно-синие брюки. Если бы не цвет галстука, никто бы не узнал, что он не такой, как остальные, что он слабый.

«Может только маги?», — тут же предположил он.

— Гин! — дверь открылась, внутрь комнаты скользнул сосед — Ноа. — Нам пора.

Появление соседа заставило Гина вспомнить, момент их первой встречи: Ноа появился перед Гином запыхавшийся и явно потрепанный определенными поступательными движениями на что Гин не сдержал вырвавшийся смешок, ведь за Ноа шла белокурая девушка, с явно игривым и удовлетворенным взглядом. Парень развел руки в стороны и что-то нечленораздельное пояснил, о том, что они в горах, где до города и цивилизации слишком далеко и свободное время лучше потратить с пользой.

— Но нужно быть благородным и осторожным одновременно, — пояснил Ноа, подмигивая одним глазом.

Он вел Гина по бесконечным извилистым коридорам с высокими потолками и резьбой, к комнатам для мальчиков старших курсов, легко указывая на важные повороты, чтобы ненароком не зайти в крыло девушек.

— Еще визг поднимут, все сбегутся, — Ноа охнул и потупил взгляд, будто вспомнил похожий случай, где главным героем точно был он сам, — нам этого не нужно…правда? — нервно хохотнул сосед.

Идя по очередному коридору, Гин поднял взгляд на потолок, рассматривая, как ему показалось объемные фрески, ветвистые узоры под сводами, практически не слыша болтовни своего проводника.

Увлеченный изучением фигур в белых одеяниях и с крыльями, они держали мечи и жезлы в руках, направляли на своих соперников по другую сторону.

Гин остановился всматриваясь.

На другой стороне волк с раскрытой пастью, обнажая свои острые клыки явно в ожидании схватки, рядом горгулья с расправленными крыльями, навострив заостренные уши покорно ждала, показывая своему сопернику когти. Огибая серые тучи по небу заходил на вираж одинокий зеленоватого оттенка дракон, раскрывая пасть в новом смертельном огненном дыхании. Фавн пятился, оставаясь вне этого конфликта, внимательно наблюдая, не имея никакого оружия, считая себя мирным существом. Поодаль в лохмотьях стояли маги всех видов и полов, как войны выстроились в шеренгу со своими скрюченными тростями, делая пассы руками, посылая молнии, что рассекли между соперниками землю.

— Наша боль и гордость одновременно, — пояснил Ноа подходя ближе.

— Легенды, — шепотом добавил Гин, знающий о сражении только по страшилкам, что бабушка, как он думал, сочиняла перед тем, как уложить его спать.

— Гин! — повторил Ноа, возвращая его из ярких воспоминаний, смотря на своего соседа через зеркало.

Он уже был в форме, и в своем оранжевом галстуке, готовый покорять профессоров и противоположный пол своей харизмой и улыбкой, что не сходила с его лица, — время вышло, дружище, нам пора.

— Иду, — быстро ответил Гин, продолжая смотреть на свое отражение. Он никак не мог решиться сделать хотя бы один шаг в сторону, понимая, что с этого момента все, абсолютно все в его жизни изменится. И мир внутри академии изменит его. — Иду! — уверенно повторил, делая глубокий вдох — решаясь. Гин подумал, что можно последовать мортовским привычкам: закрыть глаза и просто сделать шаг навстречу своей новой и неизвестной жизни.

Медленными шагами вслед за Ноа, он вышел из комнаты, опуская голову, ныряя в общий узкий коридор, переполненный учениками.

Подростки спешили, обгоняли или наоборот прятались от посторонних глаз; встречали знакомого, посылали воздушные поцелуи или бросались на шею радуясь встрече и новому учебному году. Студенты, которым было уготовано светлое будущее в этом совсем не простом мире, где великие народы сознающих существ и люди смешались, как единое целое, и в этот самый мир сейчас стремился Гин.

«Самое важное и главное помнить про двадцать пять процентов и этот дурацкий серый цвет на шее, — твердил внутри себя Гин. Успокаивался, повторял как мантру, — Или наоборот, лучше забыть?» — начал сомневаться, делая первые шаги по академии в качестве студента, но чем больше он метался среди своих неопределенных мыслей, тем больше становился объектом всеобщего внимания и посторонних любопытных взглядов.