Он хихикает рядом с моим ухом, звук спокойный и легкий.
— Как бы сильно я ни любил видеть твою улыбку, возможно, мне больше нравится дразнить тебя. Когда ты раздражаешься, твой носик действительно мило морщится.
— Я думала, тебе больше всего нравится видеть свой член у меня во рту? — шепчу я, подмигивая ему, пока сижу в своем тюбинге, который медленно тянет меня вверх по склону.
Кэмерон бормочет что-то об Иисусе и несколько ругательств, быстро поправляет штаны, затем садится в свой тюбинг, подъезжая прямо за мной.
Как только мы оказываемся на вершине холма, мы направляемся к более опасному склону, более быстрому и полному извилистых поворотов.
Пока мы ждем своей очереди, девушка, которая отправляет людей вниз по склону, пялится на Кэмерона, как ни в чем ни бывало. С тех пор как мы встали в очередь, она не спускала с него глаз, если только это не было связано с выполнением ее настоящей работы.
Она отводит взгляд, толкая ребенка вниз по склону, в то время как мое воображение разыгрывается, рисуя картины того, как она сама соскальзывает и катиться вниз.
Работница оборачивается, смотрит на Кэмерона, затем на меня.
— По одному? — спрашивает она, но ее намек понятен.
Раздражение пробегает по моему телу, заставляя меня хотеть заявить о своих правах громко и ясно. Это звучит иррационально, я никогда раньше не испытывала ничего подобного, но, видимо, такова уродливая сторона ревности.
Я хватаю руку Кэмерона в перчатке своей, и, к моему удивлению, он опережает меня, притягивая к себе и обнимая за талию. Моя улыбка совсем не искренняя, когда я говорю ей:
— Мы вместе.
Ее глаза расширяются, щеки покрываются румянцем.
— Конечно, — быстро тараторит она. — Опустите свои тюбинги и сядьте в них. Я подготовлю вас к спуску.
Мы слушаемся, сидя в наших тюбингах, пока она связывает их вместе.
— Рори, — Кэмерон приподнимает бровь.
— Хм? — хмыкаю я.
— Все нормально?
Я поджимаю губы, изо всех сил стараясь изобразить невинность.
— Ага, — говорю я.