Обещай мне

22
18
20
22
24
26
28
30

— Что? — ошеломленно спрашиваю я. Понятия не имею, о чем он говорит.

— Ты кончишь для меня еще два раза как минимум, — уверенно заявляет он, проводя носом по моей шее.

Я зарываюсь пальцами в его волосы, наслаждаясь тем, что они достаточно густые, чтобы я могла за них потянуть.

— А ты кончишь только один раз? Мне кажется, это немного несправедливо.

Его губы отрываются от моей шеи.

— Один раз в этом раунде, но у нас впереди еще несколько раундов, любимая.

От его слов мое нутро воспламеняется, желание заполняет все мое тело.

У меня никогда раньше не было такой страсти с мужчиной, когда мне хотелось трахать его всю ночь напролет, но теперь я это понимаю. Потому что это именно то, что я хочу сделать с Кэмом.

Вот почему я предлагаю ему то, чего никогда не предлагала никому другому.

— Я сдала все анализы, пью противозачаточные и никогда ни с кем не спала без презерватива. Так что войди в меня без каких-либо преград.

Взгляд Кэмерона обжигает, заставляя мое тело пылать.

— Ты уверена? — спрашивает он, прижимаясь своей эрекцией к моему влажному центру.

— Я люблю тебя, — говорю я ему, давая понять, что доверяю ему и хочу этой связи между нами.

— Рори, — шепчет он мое имя, полное любви, тоски и нужды. Глаза цвета корицы пристально смотрят в мои, наше дыхание смешивается в ограниченном пространстве между нашими губами, когда его лоб прижимается к моему.

Слегка приподняв свое тело, Кэмерон сжимает свой член в кулаке и проводит им вверх-вниз по моему входу, отчего у меня перехватывает дыхание, потому что я только что вспомнила, какой он большой. Это может быть больно, но мне все равно.

— Если я причиню тебе боль, дай мне знать, хорошо? — говорит он, в его тоне слышится беспокойство.

Я подношу руку к его чисто выбритой челюсти, поглаживая пальцем вверх и вниз.

— Ты не сделаешь этого. Просто будь медленнее, малыш.

Он кивает, целуя меня в лоб, прежде чем снова сесть на колени. Кэмерон подносит свой кончик к моему входу, а затем, не сводя с меня глаз, вводит его внутрь.

— Твою мать, — стонет он со страдальческим видом, когда мы оба задыхаемся от удовольствия.