Она обхватывает себя руками.
— Было. Она — моя мотивация. Я планирую попасть на Олимпиаду ради нее, чтобы исполнить мечту, которую она так и не смогла осуществить.
Я вновь восхищаюсь ее силой, потому что не думаю, что смог бы так же. Исполнение мечты ее мамы должно приносить в ее жизнь определенную тяжесть, даже если в то же время она получает от этого удовольствие. Это также объясняет, почему для нее так важно восстановить свою успеваемость, сохранить место в составе волейбольной команды и попасть в сборную США.
Кусочки начинают складываться в единое целое, но некоторых все еще не хватает. Мне все больше и больше хочется их раскрыть.
— Ты сможешь. Если у кого-то и получится, так это у тебя, — я не знаю, почему сказал это, но что сделано, то сделано. Тут уже ничего не поделаешь.
Аврора наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня, на ее губах играет улыбка.
— Спасибо.
Наши глаза задерживаются друг на друге, и происходит нечто странное. Пейзаж начинает тускнеть, зелень деревьев становится не такой яркой, журчание пруда затихает. Я чувствую, как мое сердце бьется в груди сильнее, чем когда-либо прежде. Губы пересохли, горло сжалось.
Огурчик прерывает наш транс своим лаем, требуя внимания. Аврора первая приходит в себя, наклоняясь вперед, чтобы немного приласкать собаку.
— Тебе не обязательно оставаться. Ты можешь продолжить свою прогулку, — предлагает она.
Мне не нравится, как это звучит, поэтому я честно ей признаюсь:
— Вообще-то я пришел сюда, чтобы очистить свой разум, но могу уйти, если ты хочешь побыть одна.
Она на мгновение задумывается, ее губы кривятся.
— Ты можешь остаться при двух условиях.
— Каких? — говорю я, махнув рукой перед собой, чтобы она продолжала.
Ее тело сдвигается на бревне, чтобы наклониться ко мне.
— Во-первых, ты должен рассказать мне кое-что о себе…
— Мне нравится зеленый цвет? — я впервые улыбаюсь, не полностью, но это неплохое начало.