[9] Серпентарий (лат. Serpentarium от лат. Serpens — «змея») — помещение или пространство для содержания змей. Другими словами, серпентарий — это змеиная ферма.
[10] Русская почта в Китае — почтовая служба, организованная правительством Российской империи на территории Китая и функционировавшая в период с 1870 по 1920 год. Была учреждена как частное предприятие, состоявшее под покровительством русского правительства, содержалась между Кяхтой и Тяньцзинем, и по этому тракту были учреждены четыре русские почтовые конторы — в Урге, Калгане, Пекине и Тяньцзине. В этих конторах принималась и отправлялась всякого рода корреспонденция во все места России и за её пределы.
[11] Историки как только не называют тот период. И Кашгарским княжеством. и эмиратом, и Йеттишар. Катя же не историк, выбрала наиболее близкое ей русское название.
Глава 26
— Так как ты с невестой познакомился, Юра?
Обед у нас был хороший, ресторанного качества. В Иркутске повара закупились омулем и расстарались. Вроде бы без особых изысков, но… Уха была просто восхитительна, да и сагудай под отварной картофель пошел прекрасно. Я с этим блюдом раньше не сталкивался, и теперь сожалел об этом. Рыбное филе тщательно очистили, нарезали мелкими кусочками и перемешали с крупной солью, луком и пряностями. Что может быть проще? Но вышло — уммм — объедение!
И всё это под охлаждённое шардоне. Как мне пояснили, лучше всего омуль сочетается с белым вином, выдержанным в дубовых бочках. Вот под винцо я и решил поболтать.
— Да ничего особенного. Когда уйгуры независимость устанавливали, меня случайно как раз по делам в Урумчи занесло, — тут тёзка хитровато улыбнулся. Понятно, даже сейчас, когда он полностью раскрылся перед Цзян Чжунчженом, всё равно не признает при остальных, что наши этот переворот и устроили. — И вот иду я как-то вечером по городу, слышу шум, писк какой-то сдавленный. И вижу, что два придурка пытаются девчонку изнасиловать. А та, хоть на вид и пичуга пичугой, худенькая, невысокая, но на помощь не зовёт и отбивается толково. Из захвата руку правильно вывернула, в направлении большого пальца. И тут же напряженными пальцами по глазам врезала, другому ногой по голени ударила. И тоже правильно, резко, с выдохом. Сразу видно, кто-то понимающий её учил.
Семецкий мечтательно улыбнулся, вспоминая жену и сказал, как выдохнул:
— Настоящая дикая кошка! Я её так и прозвал — Кэт, кошка по-английски. В общем, отскочила она и откуда-то выхватила ножичек. И снова видно — умеет им пользоваться. Только и эти два подонка не на помойке найдены. Тоже клинки достали, только посолиднее. У одного сабля короткая, у другого ятаган. И зажали её в угол.
— Ну, ты ж не стал стоять столбом? — подтолкнул я друга к продолжению. — Спас девушку.
— Спас, но не сразу. Они, видать, никак решить не могли, то ли убивать её, то ли постараться обезоружить и всё же надругаться. Как говорится, «и хочется, и колется». Вот они и начали её оскорблять. Убежать она не могла, а они её и самкой собаки называли, и выродком, и позором рода. Угрожали, что изобьют, а потом с ней все мужчины рода позабавятся. И насмехались, что мстить за неё некому.
— Подожди, они что, на русском говорили? — изумился я.
— Нет, на кашгарском, это диалект языка уйгуров. А ты что, позабыл уже, что тебе Леша Ухтомский говорил, когда нас знакомил? Вижу, не помнишь! — заулыбался он. — Мы же втроём в Туркестане служили, шурин твой, я и Свирский. Или ты и его позабыл?
Я аж зубами скрипнул.
— Этого подонка до смерти не забуду.
— Ну да, Стани́слав оказался тем ещё мерзавцем. Он, кстати, и служил там меньше всех. А вот мы с Ухтомским успели и обычаи местные узнать, и языки. Так что я до сих пор понимаю и узбеков, и туркмен, это основные народы нашей части Туркестана. Но и киргиз-кайсаков[1] с уйгурами тоже хватало, так что и эти языки худо-бедно выучил. А перед «командировкой» повторил.
— Ясно, понял ты их. А дальше что?
— А дальше в твоём привычном стиле. Достал наган, стрельнул в воздух и скомандовал бежать быстро и не останавливаться, если жить хотят.