Если бы мы могли по-настоящему увидеть зелень, мы бы узрели нечто, становящееся тем интереснее, чем меньше шагов нас разделяют. Если бы мы поняли, чем занята зелень, нам никогда не было бы одиноко или скучно. Если бы мы осознали зелень, мы бы узнали, как выращивать всю необходимую нам пищу в три слоя, на трети той площади, которую используем сейчас, с растениями, которые защищают друг друга от вредителей и стресса. Если бы мы знали, чего хочет зелень, нам не пришлось бы выбирать между интересами Земли и своими. Они бы совпали!
Еще один щелчок мышкой — и она переходит на следующий слайд: гигантский рифленый ствол, покрытый красной корой, которая пульсирует, как мышцы.
— Увидеть зелень — значит понять намерения Земли. Давайте рассмотрим пример. Это дерево растет от Колумбии до Коста-Рики. В виде саженца оно похоже на кусок пеньки. Но стоит ему найти брешь в пологе, как саженец вырастает в гигантский ствол с расширяющимися досковидными корнями.
Патриция бросает взгляд через плечо на картинку. Это колокол огромной ангельской трубы, погруженный в землю. Так много чудес, так много ужасной красоты. Как она может покинуть столь совершенное место?
— Знаете ли вы, что у каждого широколистного дерева на Земле есть цветы? Многие взрослые виды цветут минимум раз в год. Но это дерево, Tachigali versicolor, цветет только один раз. А теперь представьте, что вы можете заняться сексом только один раз за всю свою жизнь…
Публика смеется. Патриция не слышит, но чувствует нервозность зрителей. Ее извилистая тропа через лес снова совершает резкий поворот. Они не могут понять, куда их ведет проводник.
— Как можно выжить, вложив все силы в секс на одну ночь? Действия Tachigali versicolor настолько быстрые и решительные, что это приводит меня в недоумение. Видите ли, в течение года после единственного цветения дерево умирает.
Она поднимает глаза. Зал наполняется настороженными улыбками: до чего же странная штука, эта ваша природа. Но слушатели пока не могут связать ее бессвязную речь с чем-либо, напоминающим «ремонт дома».
— Оказывается, дерево может давать больше, чем пищу и лекарства. Полог тропического леса густой, и семена, переносимые ветром, никогда не приземляются марко от своего родителя. Потомство Tachigali, единственное за всю жизнь, прорастает тут же, в тени гигантов, заслоняющих солнце. Семена обречены, если только старое дерево не упадет. Умирающая мать открывает дыру в пологе, ее гниющий ствол обогащает почву для молодой поросли. Это можно назвать высшей родительской жертвой. Обиходное название Tachigali versicolor — дерево-самоубийца.
Она берет пузырек с древесным экстрактом с того места, где поставила его на трибуну. Ее уши бесполезны, но руки, по крайней мере, обрели прежнюю уверенность. Сначала было все. Скоро не будет ничего.
— Я задала себе вопрос, для ответа на который вы меня сюда пригласили. Я поразмыслила, опираясь на все имеющиеся факты. Я старалась не позволить чувствам заслонить меня от реальности. Я старалась не допустить, чтобы надежда и тщеславие ослепили меня. Я попыталась взглянуть на этот вопрос с точки зрения деревьев. «Какова лучшая и единственная вещь, которую человек может сделать для мира будущего?»
Струйка экстракта попадает в стакан с чистой водой и расползается зелеными усиками.
ЗЕЛЕНЫЕ ЗАВИХРЕНИЯ распространяются по Астор-Плейс. Сперва на фоне серого тротуара — лаймовое пятно. Потом еще одно, уже цвета авокадо. Адам стоит у окна и смотрит вниз с высоты в дюжину этажей. Машины, проезжающие по четырем разбегающимся в разные стороны улицам, пачкают зеленью перекресток неправильной формы. Еще через мгновение третий цвет — оливковый — расплывается по бетонному полотну огромными мазками в стиле Поллока. Команда под чьим-то руководством сбрасывала бомбы с краской.
Уже второй день Адам под домашним арестом в квартире в центре города, где он и его семья живут уже четыре года. Власти снабдили его браслетом слежения — топовый экземпляр из линейки «ХоумГард» — и отпустили в клетку над Уэверли и Бродвеем. Браслеты слежения: украшения, общие для вымирающих видов и предателей собственной расы. Он и Лоис платят частной компании-подрядчику безумную сумму за устройство, а фирма делит выручку с властями штата. Выигрывают все.
Вчера офицер-техник обучил Эппича правилам содержания под домашним арестом. «Вы можете пользоваться телефоном и слушать радио. Вы можете выходить в Интернет и читать газеты. Вы можете принимать посетителей. Но если хотите покинуть здание, надо согласовать это с командным центром».
Лоис отвезла маленького Чарли к бабушке и дедушке в Кос Коб. Чтобы на пару дней они могли сосредоточиться на защите Адама, объяснила она. На самом деле, мальчика травмирует черная плитка, привязанная к лодыжке отца. Ребенку пять лет, но он все понимает.
— Папа, сними.
Адам нарушает клятву не врать сыну гораздо раньше, чем надеялся.
— Скоро, малыш. Не волнуйся. Все будет хорошо.
С высоты Эппич наблюдает, как полотно в стиле «живопись действия» продолжает расти. Еще одно пятно — нефритовое — появляется на бетоне. Машина, сбросившая краску, продолжает ехать через площадь в сторону Купер-сквер. Это партизанский театр, скоординированный удар. С каждой новой машиной зеленые дуги вырастают на перекрестке пяти улиц, добавляя еще несколько мазков к растущему целому. Еще один автомобиль выезжает с Восьмой улицы и выливает три канистры коричневого цвета. Там, где зеленые полосы расходятся и разветвляются, коричневые ложатся в виде покрытой бороздами колонны. Совсем нетрудно увидеть, что растет двенадцатью этажами ниже.