Я соглашаюсь даже не раздумывая.
Для учебы слишком жарко — в этой части планеты лето как-никак — и остаток времени мы копаемся в нитках и проволоках. Грида показывает, как закручивать их и крепить, я пробую, и ни черта у меня разумеется не выходит ни с первого, ни со второго раза, но интереса это не остужает — только подстегивает. Домой я возвращаюсь еще более нагруженная, чем уходила: вместо миски с миррум я несу корзинку разноцветных ниток и каркасов и смутное понимание, что со всем этим делать.
…Раньше мне нравилось вязать — надо мной даже смеялись из-за этого — но я все равно вязала своих страхолюдиков, пока спицы не начали со мной разговаривать…
Я прижимаю карту к двери, дожидаюсь щелчка и боком втискиваюсь в проем, чтобы тут же сгрузить довольно-таки объемную корзину на каменную тумбу… оставляю там же карту, выпуская из груди тяжелый уличный жар… как же жарко, с ума сойти можно… У нас где-то был сок сармус’си, дикой горной ягоды, жажду утоляет одним глотком… куда я его…
Шершавый, тягучий голос раскатывается по комнате.
— Кто тут у нас?
Я успеваю удариться боком о стул и выругаться, прежде чем узнать его.
— Раш"ар!.. твою мать, нельзя же так!..
Тур стоит на нижней ступеньке — что он забыл в спальне? — руки в карманах, скалится… но выглядит чуть расслабленнее обычного. Причина доходит до меня не сразу, а когда доходит — омывает внутренности холодом.
Мара нет. Мы одни.
Он приближается вразвалку, глаза его странно блестят… Я не отвожу взгляд — мало ли, что удумал — но он садится за кухонный стол и вполне миролюбиво отвечает:
— Извини, если напугал.
— … Не делай так больше, ладно? Ты почему дома?
— Рейс отменили, персонал отпустили пораньше.
— А… ясно.
— Не рада меня видеть?
— Да мне все равно, если честно. Я просто удивилась, обычно ты поздно приходишь.
Мой ответ ему не нравится — черт с тобой, где мой сок? умираю от жажды… В тишине собственные жадные глотки кажутся оглушительными, я стараюсь об этом не думать… не думать о неподвижном, но пугающем туре за спиной, взгляд которого скоро просверлит во мне дыру.
— Не ешь меня глазами, — не выдерживаю я спустя минуту.