— Почему не отнесли в полицию? — поинтересовался Лев Иванович. — Дорогая вещь.
— Откуда мне знать, дорогая она или дешевая.
Неплохо врет, глядя прямо и твердо. Сразу видно, ей не привыкать.
— Ах да, это верно. Откуда же.
Безошибочно уловив насмешку, Нина уточнила деревянным голосом и скучным тоном:
— Я подумала, что хозяин догадается позвонить на свой номер, мы договоримся о встрече, передам с рук на руки. Не позвонил бы — отнесла бы в полицию.
— Что ж, оставим пока и это, — покладисто согласился Гуров, — как дело было потом? Подняли вы телефон, и что?
— Положила в сумку.
— Не включали телефон, на кнопочки не нажимали?
— Нет. Просто осмотрела и положила.
— И все-таки, — вмешался Крячко, — зачем подобрали бесхозную вещь? Разве не знаете, что этого нельзя делать, а надо, не трогая, сообщить полиции? Телевизор не смотрите?
— Не смотрю, — колко отозвалась она, — и кому у нас в поселке подсовывать бомбу в мобиле?
— Теперь некому, вы правы, — согласился Станислав, довольно двусмысленно, — и что же произошло, когда вы вернулись домой?
— Подъехали дедушка с бабушкой, забрали дочку к себе. Сумку же взял муж… Денис, — женщина помедлила, точно переводя дух, — сейчас…
— Ничего.
— Сумку он унес на кухню. Потом… все. — Она скривилась, попыталась отвернуться, поднять забинтованную руку и расплакалась.
Крячко налил, преподнес стакан воды к трясущимся губам. Она выпила несколько глотков, стуча зубами о стекло.
— Спасибо.
Подождав несколько, для приличия, Станислав мягко спросил:
— И все-таки простите, я должен задать вопрос, который покажется вам бестактным.