Такое ощущение, что ей с трудом удалось выговорить последнее слово. Мама часто делилась историями о своих родных, но про отца редко рассказывала или переводила тему сразу после того, как слышала его имя. Сообразив, что для откровенности выпал подходящий момент, я осторожно принялась подбирать следующие слова.
– А как он выглядел?
– Николай был упрям и любую серьезную ситуацию мог превратить в шутку, а его улыбка каждый раз вселяла надежду и успокаивала. В его глазах я часто видела звезды. Он говорил, что они светили только для меня, и ни для кого больше. – Не совсем понимала, что она имела в виду, но перебивать и возвращать из воспоминаний не хотела. – Когда мы были детьми, я посмеивалась над его каштановыми кудряшками и один раз назвала барашком. – Мы вдвоем улыбнулись, а затем мама продолжила: – Но, когда Ник вырос, кудри выпрямились, а милое и обиженное личико приобрело строгие черты. В небесно-голубых глазах я больше не видела звезд, будто все они погасли, и теперь на меня смотрело только голое ночное небо. Из мальчишки он превратился в рыцаря, но побыл им недолго.
– Что-то случилось? – поинтересовалась я, представляя мысленно портрет папы.
Мама снова замолчала, но на этот раз она смотрела не на меня, а в окно и о чем-то думала, как будто решала, ответить или нет.
– Если тебе трудно ответить, я подожду. Мы можем больше не говорить о нем. – Накрыла ее ладонь рукой.
– Твой отец был замечательным человеком и хорошим политиком, Ками, но время меняет людей. Одни идут дальше, в будущее, а кто-то остается в прошлом.
– Почему ты и твои друзья постоянно хвалите прошлое? Чем оно было лучше?
– Возможно, когда-нибудь ты сама найдешь ответ на свой вопрос, а сейчас давай вернемся в настоящее и забудем о том, что вчера произошло.
Лили протянула мизинец, и я, не раздумывая, тут же схватилась за него.
– Кстати, я потом долго думала над твоей теорией и пришла к выводу, что с этого дня больше никаких пустых слов и лишних обещаний, а только действия.
После того как она закончила говорить, я полезла в рюкзак, нашла весь изрисованный символами блокнот и записала ее последнюю фразу.
– Теперь тебе не отделаться, – гордо заключила я, хитро улыбнувшись и показав ей блокнот.
На мамином лице расцвела улыбка, за которую я все отдала бы, чтобы увидеть ее снова.
– Сыграем вместе?
С радостью согласилась на предложение. Убрав блокнот обратно, положила рюкзак на пол и села за рояль. Я вздохнула, и мы принялись играть то, что требовала душа. И так нота за нотой, аккорд за аккордом постепенно зарождалась наша совместная мелодия, заполняющая утро, откликаясь в сердце звучанием. Тихая, спокойная, нежная, приятная и завораживающая душу музыка наполнила библиотеку. Этим дождливым утром мы играли о надеждах и мечтах… о любви.
Закончив играть, я закрыла глаза и
– Ками, с тобой все в порядке? – забеспокоилась мама и обняла за плечи, отводя в сторону от рояля.
– Да, просто показалось. Неважно. – Кинулась искать таблетки в рюкзаке.
– Что ты видела? – Этот вопрос был настойчивым, словно его не задали, а с угрозой потребовали ответить.