Горящая черная звезда, пепел, подобный снегу

Надежда, которая отразилась в его взгляде, пронзила Цзэня острее любого меча.

– Думаешь… Думаешь, есть возможность?..

Кто-то. Было несложно догадаться, о ком говорил Шаньцзюнь. Кроме самого Цзэня существовала только одна мишень, на которую элантийцы могли слетаться как мухи.

Сун Лянь.

Цзэнь возглавил дворец, как возглавил бы любой лагерь. Он раздал ученикам задания, в том числе включающие поиск еды и воды. Он попросил Безымянного мастера и нескольких учеников постарше осмотреться вокруг и доложить ему о любом передвижении элантийских войск. Мастер Ассасинов был способен отследить ци на невероятно больших расстояниях, он слышал шепот в дуновении ветра, в качающихся деревьях и течении рек.

Раз уж за ужином Безымянный мастер ничего ему не сказал, значит, он планировал сохранить это в секрете.

У Цзэня тоже имелось несколько тайн. Например, что они были не единственными из Школы Белых Сосен, кому удалось спастись. Что среди выживших был и Чо Тай, Заклинатель Духов.

И что той ночью сам он спас Лань.

Цзэнь не мог найти в себе силы посмотреть другу в глаза. Вместо этого он взглянул на мерцающие в черном небе звезды, которые виднелись в открытом проходе.

– Зачем ты говоришь мне об этом? – произнес он.

– Потому что… если Лань жива… – Шаньцзюнь сглотнул. – Если она жива, то, возможно, ей нужна помощь.

Цзэнь на мгновение закрыл глаза. Как же это было похоже на кроткого ученика Целителя.

– И если она действительно жива, ты отправишься ее искать?

Шаньцзюнь приоткрыл рот. Он не решался заговорить, но Цзэнь и так знал ответ. Поэтому он резко повернулся и направился к выходу. Он чувствовал на себе взгляд друга. Невысказанный ответ, как и мольба Шаньцзюня, остался висеть в воздухе.

Возможно, ей нужна помощь.

Снаружи над его головой сияли звезды, такие же яркие, как монеты. Цзэню вспомнилась история, которую ему рассказала мать, – миф о королевстве, расположенном за пределами реки Забвения, и о девяти источниках бессмертия, у которых души умерших находили покой. Звезды были хранителями завесы, что отделяла этот мир от следующего. Чтобы блюсти равновесие между двумя мирами, древние практики отдали свои ци и души.

Цзэнь размышлял о том, что ждало его в том, другом королевстве.

Он поднял голову навстречу льющемуся с небес лунному свету и выдохнул струйку пара.

Честно говоря, как только Шаньцзюнь рассказал ему о последних новостях, в голове Цзэня начал формироваться план. Оставшаяся часть «Классики Богов и Демонов» была защищена печатью Алого Феникса – настолько мощной, что даже Черная Черепаха не смогла подобрать к ней ключ.

Звездные карты, что Цзэнь скопировал благодаря окарине Лань, истрепались. Он отвел взгляд от квадранта, в котором было указано местоположение Черной Черепахи, – воспоминание о предательстве, что отразилось на лице Лань, когда она узнала о его намерении связать себя с Богом-Демоном, всегда вызывало в нем чувство вины – и сосредоточился на квадранте, отведенном для Алого Феникса.