В какой-то момент меня осенило. Что, если Джой не просто светлая? Что, если она та самая безупречная?
О безупречных светлых мне не было ничего известно, но раз мама была ей и раз она когда-то была близка с темным, то можно предположить, что одно из качеств безупречных – отсутствие ненависти даже к врагам. Это бы объяснило, почему Джой, в отличие от меня, так легко влилась в коллектив темных. И почему, пусть она и была порой чересчур бойкой, к ней так быстро все привыкали.
Стоило ли мне в таком случае завидовать подруге? Ведь ее не тяготили собственные недостатки, ей не надо было доказывать кому-то, что она постарается стать лучше. Я почувствовала себя никчемным, потерянным человечком.
– А каково это – быть беременной и окруженной заботой? – вдруг спросила Ребекка. Брайен, на грудь которого я опиралась лопатками, нервно сглотнул.
– Не хочу хвастаться, но я чувствую себя невероятно счастливой, так как Гейл заботится обо мне как никто другой. Я считаю, что так и должно быть. А почему ты спрашиваешь? Что-то не так?
Знаю я эту черту Джой: постараться помочь всем, выслушать, поддержать.
Ребекку подкупил этот неподдельный интерес, и она поделилась сокровенными мыслями. И с каждым сказанным словом голос ее становился все тише и тоньше, будто вот-вот мог сорваться.
– Я была под арестом во время беременности. Мне нельзя было видеться со всеми. Изолировали, словно я была больна. Они считали, что заботятся обо мне, оберегают и все это идет на благо будущему ребенку. Но я лишь думала о том, что не хочу, чтобы он рождался.
Спиной я ощутила, как Брайен напрягся сильнее. Неужели он не знал об этом? Я думала, что Ребекка делилась всем с ним.
– Я не знаю, где этот ребенок сейчас и что с ним. Вероятно, он лучше меня и его отца, поэтому проходит через еще большие пытки. Я не хотела такой судьбы своему ребенку. И еще… Я сомневалась, что появление этого ребенка хоть кому-то нужно. Матерью я себя не чувствовала. Я не знаю почему, но в те моменты я считала себя инкубатором, а его – грузом. Я не говорила об этом с отцом ребенка, потому что тема для нас обоих болезненная. Но, наверное, стоило, чтобы хотя бы выяснить все между собой. Даже как-то стыдно теперь, что я такая непутевая мать.
Брайен крепче сжал мою ладонь и положил подбородок на макушку. Он всегда об этом молчал, потому что так было принято у темных. Но он изменился, и изменилось его отношение. Я поцеловала его пальцы, надеясь хоть как-то показать, что рядом и что он может поделиться со мной тревогами, даже если мне и самой все еще тяжело воспринимать его прошлое.
– То есть выбранный партнер не посторонний человек? Вы общаетесь?
– Мы достаточно близки. А его девушка, – Ребекка первый раз за свой рассказ горько и коротко посмеялась, – она дико ревнует.
– Подождите. Твой партнер Брайен?! – воскликнула Джой то ли с ужасом, то ли с простым удивлением.
– Да, Джой, правильно, – ответила ей я.
И снова эта неловкая тишина.
– Тогда все предельно ясно. Ситуация весьма щекотливая.
Это еще мягко сказано. Даже Джой, которая всегда могла дать совет, будто язык проглотила. Хотя никто и не ждал иной реакции.
– Ладно, плевать. Что-то я разошлась.
– Нет, Ребекка, – начала подруга, но я поймала ее за руку и таким образом попросила замолчать. Она не знала, что открываются темные с трудом и постепенно. В данный момент от нее требовалось лишь не давить на больное, иначе она могла нарваться на гнев.