Очевидно, что это комплект. Белое золото и бледные топазы.
- Красивые!
- В этом меня в гроб положите.
- Ба! Ты опять?!
- Держи, - сует мне комплект.
Остальное добро сгребает обратно в сундук. А подарки деда оказываются в хрустальной вазе.
- Их продашь! – велит она, - не стоят они того, чтобы по наследству переходить.
Хочу возразить, начать, как обычно, ругаться, но она и слова вставить не дает. Ставит на стол массивный сундучок и двигает его в мою сторону.
- Это тебе от меня. Передашь потом своей дочери.
- У меня не будет детей.
- Будут, - заявляет непререкаемым тоном.
Оставляю свое мнение при себе, спорить с бабушкой – дело неблагодарное, все равно меня дурочкой выставит.
- А тот комплект, - указывает взглядом на мою зажатую ладонь, - пусть будет на мне, когда будете хоронить.
- Перестань!
- Ша! – рявкает одновременно с ударом раскрытой ладонью о стол.
Испуганно вздрогнув, отшатываюсь, насколько позволяет спинка кресла.
- Помру скоро. Недолго уж осталось…
Я подавленно молчу. Интуитивно чувствую, что это не старческий маразм, как думает дядя. Ее памяти и острому уму только завидовать можно. Она действительно верит в то, что говорит.
- Кремировать не разрешаю! Отпевать тоже! По церквям отродясь не бегала, и после смерти лицемерить не собираюсь.
Внимательно слушая, я почти не дышу. Смотрю на нее во все глаза, наверное, впервые понимая, что могу ее потерять.