От долгого сидения болят поясница и спина, копчик жжет огнем, плечи онемели. Но до конца рабочего дня мне кровь из носу нужно закончить сводную таблицу результатов исследования.
Слышу, как дверь в общий кабинет открывается. Кожи затылка касается легкое движение воздуха. Следующий вдох приносит с собой аромат духов Натальи, а следом в ухо проникает и ее голос.
— Маш, тебя Волков к себе вызывает.
— Сергей? — вскидываю голову, — а что случилось?
На ней лица нет. Глаза потемневшие, зрачки расширенные, кожа белее снега, подбородок мелко дрожит.
— Потом расскажу, о’кей?.. — шепчет надломленно, — иди, он там рвет и мечет.
Я мгновенно заражаюсь ее настроением. Нервно сглотнув, поднимаюсь и быстро выхожу из кабинета. Пока иду по коридору, передумываю сотни разных поводов, но ни одного более или менее правдоподобного не нахожу.
Мы виделись с Сережей в обед, и настроение у него было замечательное. Ума не приложу, что могло произойти за эти три часа.
Миновав овальный холл, сворачиваю в сторону приемной и, улыбнувшись взбудораженной секретарше, дергаю дверь на себя и тут же слышу:
— Проходи.
Шагаю внутрь и встаю на пороге. Сергей, сидя на углу своего стола, задумчиво крутит в руке маркер. Замечаю, что висящая на стене белая доска вся изрисована какими-то схемами.
— Что случилось?
Припечатав меня хмурым взглядом, Волков молчит. Видно, что пытается справиться с раздражением.
Таким я его первый раз вижу, хотя давно уже поняла, что за видимой легкость и располагающей внешностью прячется стальной характер. Несмотря на его манеру поведения и привычку раздавать улыбки налево и направо, никто из его сотрудников не позволяет себе с ним панибратства.
— Хромченко завалила проект и опозорила меня перед заказчиком.
— Наташа? — я знаю, что ей было поручено создание контента для интернета, и она занималась этим последние две недели.
— Она, бл*дь… вообще не слышит клиента! — качает Сережа головой, — делает как для себя и вообще не парится, что ее просили написать совершенно другое!
Не зная, что на это сказать, маленькими шажочками к нему приближаюсь. Он смотрит на меня исподлобья, и чем ближе я к нему подхожу, тем теплее становится его взгляд.
— Она будет переделывать?
— Нет…Я Понамарчук поручил, — последние слова он проговаривает уже с улыбкой.