— Вставай, я суп сварила.
— С фрикадельками? — обожал в детстве ее суп с фрикадельками.
— С фрикадельками, — улыбается мама, — душ прими только, а то воняешь, как бродячий пес.
Откинув плед, поднимаюсь с дивана. Мать, окинув меня взглядом, смущенно отворачивается. Давно в трусах меня не видела.
Однако, оказавшись в ванной перед зеркалом, понимаю, что именно ее смутило. Мои плечи и спина все в Машиных отметинах.
Дикая кошка… обиженный котенок…
Такая горячая вчера была, страстная, но при этом — дико злая. Наверное, на себя больше, чем на меня, потому что сопротивляться не смогла. Плачет теперь.
Одевшись в чистые футболку и трико, иду на кухню, где на столе уже стоит тарелка с супом, салат и грибочки в сметане. Рот неумолимо наполняется слюной.
Усевшись на стул, сразу берусь за ложку. Мама не ест, садится напротив подпирает подбородок кулаком. Смотрит строго, но при этом с щемящей материнской нежностью.
От стыда не знаю, куда деть глаза.
— По какому поводу пил? Расскажешь?
— Да так. Без повода. Настроение плохое было…
Она лишь качает головой, мол, ты же не думаешь, что я поверю тебе?..
— Как на работе? Тут в телевизоре сказали, что ты какой-то госзаказ получить хочешь…
Тяжело сглатываю… Бл*дь… дожил, родная мать обо мне новости из новостей узнает.
Прожевываю салат и вкратце рассказываю ей все, что касается работы. Мама слушает внимательно, кивает, вопросы уточняющие задает, и я вхожу во вкус. И про завод, и про Черенцова, и про планы на будущее.
Мама одобрительно улыбается, но за улыбкой ее тоска какая-то прячется.
Встает и начинает мыть посуду, протирает столешницы, из сумки своей контейнер пластиковый вынимает.
— Я печенье сегодня утром испекла, думала, ты ко мне приедешь. Но вот, сама тебе привезла.
— Спасибо. С кунжутом?