— Не замечала…
— Прости, Маш! Не обижайся, ты красотка, правда! Просто несчастная.
Что на это скажешь?.. Со стороны виднее, хотя я стараюсь изо всех сил не увязнуть в депрессии.
Днем получается хорошо, работа и новый коллектив не оставляют времени думать о личном.
Вечерами я тоже держусь. Много читаю, подтягивая свои знания, изучаю архив компании, ее достижения. Могу просто заниматься домашними делами. Часами перебирать вещи в шкафах, мыть окна, подоконники, драить кафель, полы. Что угодно, потому что это тоже отвлекает.
Но ночами…
Ночами гораздо тяжелее. Все то, что я драпирую в себе в течение дня, ночью беспощадно оголяется. Душит, давит, режет на части. Швыряет меня от жгучей обиды до черной ненависти.
Боже… сколько проклятий я отсыпала на его голову. Сколько вопросов ему задала… Сколько слез выплакала.
Не могу. Не могу пока успокоиться. Сама себе обещаю, что завтра легче станет. А потом приходит утро — и все по новой.
— Болит еще? — спрашивает тихо.
— Уже меньше…
Тяжело вздохнув, Таня тянет ко мне руки и обхватывает или мою ладонь.
— Машка… я, правда, не знаю, как ты справляешься. Я даже после своего развода в себя год приходила, а ты… а у тебя ведь… изменил…
— Таня! Хватит! — выдергиваю руку, — ты меня до слез хочешь довести?
— Все, молчу! Больше не спрашиваю, — раскрывает ладошки, — я все поняла.
Зажмурившись, я резко выдыхаю. Черт, так стыдно! На Танюшку сорвалась…
— Прости, Тань… — берусь за бытылку и обновляю наши бокалы, — болит еще, да… только давай не будем об этом…
— Но он хоть звонит?..
— Нет, конечно! Зачем? Мы совершенно чужие друг другу.
Не звонит. Не пишет. Не приезжает.