Любовник

22
18
20
22
24
26
28
30

Потом, обнявшись, мы долго смотрим на закат. На то, как постепенно город освещается огнями. Как рыжие блики на воде сменяются иллюминацией.

Ни о чем не говорим, каждый думая о своем. Мысли Егора для меня тайна, а мои – до примитивности просты. Я думаю о том, что счастлива сейчас, как никогда прежде. Мечтаю, чтобы день этот не заканчивался, и чтобы домой возвращаться мне не пришлось.

О будущем и о муже я решаю подумать в одиночестве. Не хочу омрачать момент.

- Почему ты не разведешься с ним? – спрашивает вдруг Егор.

Я замираю. Что мне ответить, если я и сама не знаю?

Развод. Это не стилиста сменить или маникюрного мастера. Это навсегда расстаться с тем, кого три года самым близким человеком считал. Уйти из дома, из жизни, к которой привык. Начать все с нуля.

Господи, да мне даже думать об этом страшно.

- Это сложный вопрос, - отвечаю тихо.

- Почему? Ты собираешься врать ему вечно?

- Егор, - вздыхаю я.

Неужели он не понимает, насколько болезненна для меня эта тема? Не хотела об этом сегодня думать, потому что, черт возьми, сегодня идеальный день! Был!..

- Боишься, да? – шепчет в ухо, слегка касаясь его губами.

По телу проходит озноб. Меня начитает мелко потряхивать. От прохлады, идущей от воды, или от его слов, не знаю. Ежась, я прижимаюсь плотнее к груди Егора. Он тут же укутывает меня в свою куртку.

- Представь себе, боюсь.

- Чего? Жить негде?

- Есть, где! У меня квартира от бабушки. Дело не в этом, Егор.

- В чем же тогда? Работать придется?

- Человеку сделать больно придется! – почти выкрикиваю, потому что предположения Егора попадают в точку.

Да, я трусиха. Я боюсь потерять сытую беззаботную жизнь. Но я уже думаю об этом. Думаю! Каждый день настраиваю себя на перемены. На днях нашла в документах свой диплом и даже выяснила, сколько длятся курсы переподготовки и где пройти аккредитацию, чтобы выйти на работу.

Просто я не могу рубануть разом. Мне нужно подготовить пути отступления, поговорить с мамой и сделать это так, чтобы у нее не подскочило давление. А при мысли, что когда-нибудь придется рассказать все Косте, меня и вовсе тошнить начинает.