– Разумеется, это закончится двенадцатого, когда Мари выйдет замуж, но я рассматривала это все как… набросок к тому, что случится в следующем октябре.
– Билли, солнышко, – выдохнул счастливый голос прямо ей в ухо. Теперь между ними не было никакого расстояния.
Билли улыбнулась, но тут же отодвинулась.
– А теперь мне необходимо заняться шитьем, – сказала она.
Бертрам не собирался ее отпускать и снова, кажется, обиделся.
– Ну то есть я должна вернуться к своему наброску, – поправилась она.
– Милая! – на этот раз Бертрам ее отпустил.
– А это точно обязательно? – вздохнул он отчаянно, когда она села и взялась за скатерть. – Тебе нужно делать столько всего?
– Да, – улыбнулась Билли, – если ты не хочешь, чтобы твой брат вел к алтарю девушку в кухонном фартуке и со взбивалкой для яиц вместо букета.
Бертрам рассмеялся.
– Все так плохо?
– Конечно нет. Но я никогда раньше не встречала невесты, настолько равнодушной к нарядам, как Мари. Мне пришлось сказать ей, что Сирил не выносит плохо одетых женщин.
– Как будто раньше Сирил выносил хоть каких-нибудь женщин, – весело сказал Бертрам.
– Я знаю, но этого говорить не стала, – улыбнулась Билли, – сказала только о плохо одетых.
– Сработало?
Билли отчаянно взмахнула рукой.
– Сработало? Даже слишком! Мари в ужасе посмотрела на меня и немедленно вообразила, что она плохо одевается. И с того дня она накидывается на каждую складочку и кривоватый стежок, так что ее портниха уже от нее бегает. Я тоже скоро начну. Пока я только повторяю ей минимум по четыре раза каждый день, что она очень неплохо одета.
– Бедняжка! – засмеялся Бертрам. – Неудивительно, что у тебя нет времени на меня.
Билли странно посмотрела на него.
– Между прочим, сэр, я не единственная, кто бывает занят, – напомнила она.