Мари мучительно покраснела.
– Они растрепались, и это выглядит неряшливо!
Билли уронила иглу и немедленно потянулась за ней, прежде чем Сирил успел опомниться. За иглой пришлось лезть далеко под стул – это отчасти объясняло густой румянец на лице Билли.
Утром десятого Билли, Мари и тетя Ханна снова сидели вместе и шили, на сей раз – в маленькой гостиной наверху. Игла в пальцах Билли сегодня сновала особенно быстро.
– Я велела Джону приготовить Пегги к одиннадцати, – сказала она через какое-то время, – но я надеюсь справиться с этой лентой пораньше. Осталось совсем немного.
– Надеюсь, поезд Кейт не опоздает, – тревожилась тетя Ханна.
– Надеюсь, что нет, – сказала Билли, – но я в любом случае велела Розе подавать обед только после того, как мы все приедем… – Билли осеклась и посмотрела на открытую дверь в комнату тети Ханны, где тикали часы. – Господи! Сейчас никак не может быть одиннадцать! – воскликнула она и вскочила. – Хотя… я поднялась сюда где-то в десять.
Тетя Ханна жестом остановила ее.
– Нет-нет, милая, сейчас половина одиннадцатого.
– Но ведь бьет одиннадцать.
– Да, я знаю. Это значит, что времени половина одиннадцатого.
– Бедняжка, – рассмеялась Билли, снова берясь за работу, – как можно так пугать людей! Я велю немедленно починить часы. Может быть, Джон сумеет, он обычно справляется с такими вещами.
– Но я вовсе не хочу чинить часы, – возразила тетя Ханна.
Билли удивилась.
– Не хотите чинить? Вы предпочитаете, чтобы они били одиннадцать, когда времени всего половина? – спросила она с иронией.
– Да, – извиняющимся тоном сказала старушка, – я очень хочу, чтобы они били именно так.
– Тетя Ханна!
– Да, – с неожиданной решимостью ответила тетя Ханна, – я хочу ночью знать сколько времени, потому что часто просыпаюсь.
– Ничего не понимаю, – Билли стало интересно, – зачем делать так, чтобы часы врали, если вы хотите узнать правду?
Тетя Ханна вздернула подбородок.