Билли говорила совершенно спокойно, как будто хотела убедить всех, что стоять в очереди за двадцатипятицентовыми билетами – обычное для нее дело.
– Тут есть хороший ресторан, совсем недалеко, – сказала она. И изумленная Алиса Грегори вдруг оказалась за пределами очереди, а ее место заняла другая.
– Но, мисс Нельсон, я не могу… Вам нельзя, – пробормотала она. Но, увидев, насколько непреклонно лицо над котиковой шубкой, и понимая, что она не может вытащить Билли из очереди силой, согласно кивнула.
– Тогда я… отойду за кофе и сэндвичем. Спасибо, – сказала она и убежала.
Билли глубоко вздохнула, чувствуя, что одержала победу, но тут же испуганно вскрикнула. По улице прямо к ней шел единственный человек, которого Билли совсем не хотела видеть в эту минуту – Бертрам Хеншоу. Билли вспомнила, что ее возлюбленный дважды говорил, что собирается зайти в Бостонский оперный театр, который хочет заказать ему картину с изображением воплощения музыки. Оперный театр располагался совсем недалеко отсюда. Несомненно, туда-то и направлялся Бертрам.
Он подошел очень близко, и Билли задержала дыхание. Оставался шанс, что он ее не заметит, и Билли очень на это рассчитывала, но тут порыв ветра вырвал газетный лист из рук ее соседа, чем привлек внимание Бертрама к ней. В следующую секунду он уже оказался рядом и озадаченно воскликнул:
– Билли?!
Девушка тихонько засмеялась. В жизни очень много смешных ситуаций, и эта – одна из самых забавных.
– Да, согласна, – хихикнула она, – ничего не говори, твое лицо достаточно красноречиво. Я занимаю место для одной знакомой девушки.
Бертрам нахмурился. Он смотрел так, как будто хотел немедленно выдернуть Билли из очереди.
– Билли, – тихо возразил он, – это уже не леденцы. Это настоящее самоубийство – стоять здесь на таком ветру, кроме того… – он замолчал, злобно оглядывая окружающих.
– Понимаю, – серьезно кивнула она, отвечая прежде всего на этот сердитый взгляд, – это неприятно и неудобно, но она провела здесь все утро. Что до холода – то мне тепло, как у камина. Это же ненадолго, она всего лишь отошла купить что-нибудь поесть, а я потом отправлюсь на ланч к мисс Хендерсон.
Бертрам нетерпеливо вздохнул и открыл рот – и, ничего не сказав, тут же закрыл его. Он ничего не мог сделать, а сказал уже слишком много. Он мрачно посмотрел на стоявшего рядом мужчину, у которого осталось достаточно страниц из газеты, чтобы он мог притворяться, что читает. Насколько Бертрам видел, он не прочел ни слова, вместо этого он внимательно следил за красивой юной женщиной в котиковой шубке. На самом деле Билли привлекла уже дюжину взглядов, и Бертрам понимал, что его появление ничуть не ослабило всеобщего интереса. Ему оставалось только надеяться, что никто в этой очереди не знает ни его самого, ни Билли, и никто не понимает, что именно случилось. Он вовсе не хотел видеть свое имя и имя своей невесты в газетных заголовках, кричащих дюймовыми буквами что-то вроде:
«Талантливая молодая девушка-композитор и ее жених, знаменитый художник, занимают место бедной девушки в очереди за двадцатипятицентовыми билетами».
При этой мысли он поежился.
– Ты замерз? – забеспокоилась Билли. – Если да, то не стой здесь!
Он молча покачал головой, выглядывая на улице единственного человека, который мог бы его спасти.
Должно быть, девушка действительно пообедала только сэндвичем и кофе, потому что вскоре она вернулась. Бертрам предположил, что это она и есть, и отошел на пару шагов. Он не хотел знакомства. Через мгновение девушка заняла место Билли, а Билли оказалась рядом с ним.
– Это была Алиса Грегори, Бертрам, – объяснила она, когда они стремительно ушли. – И, Бертрам, она чуть не плакала, когда встала на мое место.
– Возможно, это было бы к лучшему, – мрачно заметил Бертрам.