– Конечно! Любой юный художник обязательно надевает очки или фальшивые уши и отирается у своей картины, изучая ее, как будто хочет нарисовать ее с закрытыми глазами.
– И что же ты слышал? – спросила Билли.
– Что слышал? – смеясь спросил ее жених. – Я так поступал всего раз или два. Однажды я потерял голову и начал спорить о перспективе с парочкой старикашек, которые нападали на мой любимый прием. Я забыл про свои очки и бросился в бой. Разумеется, после этого я их больше не надевал. Но надо было видеть их лица, когда я «снял маски», как говорят в театре.
– Так вам и надо, сэр! – фыркнула Билли. – Вы подслушивали!
Бертрам рассмеялся и пожал плечами.
– Этот случай меня отучил. С тех пор я больше так не делаю, – заявил он.
Позже, по дороге домой, Бертрам сказал:
– Это было приятно, Билли, мне очень понравилось. Глупо говорить, что я не оценил добрых слов и искренних комплиментов, которые сегодня слышал. Но я не могу не думать о следующем разе. Всегда есть этот следующий раз.
– Следующий раз? – не поняла Билли.
– Я имею в виду следующую выставку. Через месяц «Богемная десятка» устраивает выставку. Я должен представить всего одну картину – портрет мисс Уинтроп.
– Бертрам!
– Прибереги эти восклицания на тот случай, если у меня ничего не выйдет, – вздохнул он, – кажется, ты до сих пор не понимаешь, что это для меня значит.
– Думаю, что понимаю, – нервно возразила Билли, – после всего, что я слышала. Мне кажется, все уже знают, чем ты занят. Честно говоря, порой я думаю, что уборщица Мари может спросить у меня, как продвигается картина мистера Бертрама!
– В том-то и сложность, – со слабой улыбкой сказал Бертрам. – Я очень рад всеобщему интересу и слегка испуган им. Понимаешь, Уинтропы почему-то решили рассказать об этом всем, и многие уже знают, что у Андерсона и Фулхема ничего не вышло. Поэтому, если не выйдет и у меня…
– Но у тебя выйдет, – решительно прервала его Билли.
– Думаю, что да. Я же сказал, «если», – нетвердым голосом ответил Бертрам.
– Никаких «если», – припечатала Билли. – И когда же выставка?
– Двадцатого марта будет закрытый показ. Мистер Уинтроп настаивает, чтобы я закончил картину. Я не уверен, что меня самого пригласят, но скорее всего да. Его дочь утверждает, что он уверен в успехе портрета и мечтает всем его показать.
– Это говорит о его уме, – заметила Билли и спросила почти непринужденно: – Получается новая окончательная поза?
– Да, и очень хорошо, как мне кажется, – Бертрам немного смутился, – нас очень часто прерывали, поэтому все продвигается очень медленно. Во-первых, мисс Уинтроп уехала на половину срока (и завтра снова уезжает на неделю!), а я не могу ничего нарисовать, не видя перед собой модели. Я не хочу никаких случайностей, а мисс Уинтроп готова позировать мне, сколько требуется. Конечно, если бы она не меняла позу и костюм столько раз, все бы вышло куда быстрее, и она это знает.