– Потому что я выставил его перед всеми и очень хотел, чтоб на него смотрели, – устало сказал художник.
Билли вздохнула и поерзала на стуле.
– А что говорит мистер Уинтроп? – наконец спросила она слабым голосом.
Бертрам поднял голову.
– Мистер Уинтроп – хороший человек. Он настоял на том, чтобы заплатить за этот портрет, и хочет заказать второй.
– Второй!
– Да. Ты же знаешь, что старик никогда не бросается словами. Однажды он пришел ко мне, положил руку на плечо и резко сказал: «Вы напишете еще один портрет на тех же условиях? Давайте, мальчик мой, покажите им всем! Первые десять тысяч, которые я заработал, я потерял. И я заработал еще». Вот и все, что он сказал. Не успел я выдавить из себя ответ, как он ушел. Боже мой! А еще говорят, что у него сердце из камня! Я не думаю, что любой другой человек смог бы так поступить, особенно слушая все эти разговоры, – глаза Бертрама сияли.
Билли подумала.
– Может быть, это дочь на него повлияла?
– Может быть, – кивнул Бертрам, – она тоже очень добра.
Билли снова задумалась.
– Но мне казалось, что все идет хорошо, – сказала она напряженно.
– Так и было поначалу.
– И что же изменилось в конце? Как ты думаешь? – Билли задержала дыхание.
Бертрам встал.
– Билли, не спрашивай меня, – попросил он. – Пожалуйста, не будем об этом говорить. Ничего хорошего из этого не выйдет. Я просто не справился. Руки меня подвели. Может быть, я перестарался. Может быть, я просто устал. Может быть, что-то меня мучило все это время. Неважно, дорогая, что. Сейчас нет смысла даже думать об этом. Поэтому давай просто не будем, – лицо его исказилось.
И Билли оставила эту тему, по крайней мере на словах. Но перестать об этом думать она не могла, особенно когда пришло письмо от Кейт, которое было адресовано Билли, и вот что там содержалось после рассуждений на несколько других тем:
«Что же до неудачи бедного Бертрама… (Билли нахмурилась. В ее присутствии никто не смел упоминать «неудачу Бертрама»; но у писем есть то преимущество, что в них можно написать что угодно без специального дозволения. Правда, письмо можно порвать, но непрочитанное письмо навсегда останется мучительной тайной. Так что Билли продолжила чтение) …конечно, мы услышали о ней даже здесь. Я бы хотела, раз уж Бертраму необходимо рисовать знаменитых людей, чтобы он им немного польстил – на портретах, разумеется, – и таким образом он добьется успеха.
Я не буду даже притворяться, что понимаю техническую часть критики, но судя по тому, что я слышала и читала, он натворил там что-то жуткое. Я очень сожалею, но и очень удивлена, поскольку обычно он рисует такие чудесные картинки!
Впрочем, Билли, на самом деле я совершенно не удивляюсь. Уильям говорит, что Бертрам ни на чем не способен сосредоточиться, что уже несколько недель он угрюм, как сыч, и, конечно, при таких обстоятельствах бедный мальчик не мог справиться с работой. Уильям, будучи мужчиной, не понимает, в чем дело. Но я как женщина могу догадаться, что дело в женщине, как и всегда, то есть в вас, его главном увлечении на сегодняшний момент (тут Билли едва не порвала письмо).