Фиктивная любовь

Но Кирилл не ответил ни через час, ни через два.

Под утро мое измотанное сознание не выдержало, и я погрузилась в дремоту. Сквозь сон я слышала, как собирается Тоня, как она закрывает дверь, оставляя меня в полном одиночестве.

/Кирилл/

«Я включу беззвучный, поэтому все равно напиши. Если не хочешь с раннего утра услышать мой голос», — ответила Вита.

Сжав телефон в ладони, постучал им по лбу.

«Был бы рад…», — подумав, написал. Но через несколько секунд быстро стер, заблокировав экран.

Именно сейчас, я был рад, что следующие несколько дней проведу в Москве. Чувство, испытанное пару часов назад, категорически мне не нравилось, и я хотел до выходных разложить эмоции по местам, окончательно решив, что должен делать дальше.

Не смотря на ночь, в самолете мне не спалось. Очень хотелось написать Вите, но я сдерживался, убеждая себя, что сделаю только хуже, если пойду у нее на поводу.

Столица встретила дождями. Сентябрь вступил в полноправные права, показывая, что он не зря является первым осенним месяцем.

Закинув сумку в гостиничный номер, вызвал такси и поехал к той, ради которой отменил свои съемки на два дня.

Это место снилось мне в самых страшных кошмарах — белые стены, бежевый плиточный пол, много света и бесконечное число лиц. Здесь каждый мог меня узнать, поэтому приходилось скрываться, одевая большую безразмерную толстовку и закрывать голову капюшоном, даже в самый жаркий день лета.

— Проходите, Вас уже ожидают, — сказала милая девушка, одетая в светлый разноцветный костюм.

Подойдя ближе к двери, стук в которую вызывал прилив паники, надавил на круглую ручку.

— Кирилл, — улыбнулся пожилой мужчина, поправив круглые очки, — рад тебя видеть.

Николай Михайлович за последние несколько лет практически стал членом моей семьи. Именно он видел меня в периоды полного отчаяния, успокаивал, когда никто не замечал, как было плохо.

— Как она? — приглушено спросил я, словно каждое слово острым ножом резало горло.

— Не буду лгать, — он скрепил ладони в замок, — с каждым днем Татьяне становится тяжелее сопротивляться болезни.

Я закрыл глаза и тяжело вздохнул.

Мама… Как много значит это слово. Какие-то четыре буквы, но такой безграничный смысл.

До шестнадцати лет у меня было беззаботное детство. У отца был свой преуспевающий бизнес, мама работала, как говорили ее пациенты, «ангелом». Она была хирургом, спасшим тысячи человеческих жизни. Но свою она сберечь так и не смогла.